Лицо для Сумасшедшей принцессы

Богиня Аола, получившая удар усыпляющего лезвия Амруэль Алаторы, уже давно пребывала в состоянии, пограничном между жизнью и смертью. Ее божественные братья, не устоявшие против чар принца демонов, разделили печальную участь сестры, заняв отведенные им места на дне Озера безвременья. Ринецея сумела соблюсти видимость мнимого равновесия сил добра и зла, принудив короля Грея, возлюбленного Дарящей жизнь, отнести саркофаги богов на дно колдовского озера. Свергнутых Пресветлых ожидало забытье – медленно, но верно сменяющееся постепенным угасанием. Король заживо гнил и каменел в отдаленной пещере, эльфы не вмешивались, сильфы проиграли войну, получили наказание и еле выживали, а люди не понимали, что происходит, и все в целом складывалось замечательно. Прикрывшись кожей, содранной с лица богини Аолы, демоница вполне успешно дурила всех и вся, накапливая силы и постепенно набираясь ума-разума. И даже само Око времени вроде бы начинало потихоньку подчиняться новой повелительнице, показывая что-то туманное и малопонятное.

И тут планы демонов значительно подпортило одно мешающее «но»: королева-Смерть, дипломатически не нарушая личным присутствием едва установившегося хрупкого равновесия добра и зла, умудрилась втянуть в историю противостояния богов и демонов свою сумасшедшую внучку. Вот это-то и стало началом конца!

Все сразу же пошло наперекосяк. Сумасбродная, непоседливая, уродливая рыжеволосая девчонка играючи разрушала продуманные, тщательно спланированные проекты демоницы, повергая ту в полнейший ступор совершенной нелогичностью – каждой своей новой и всегда неимоверной, невероятной, непредсказуемой выходкой. И Ринецея возненавидела Ульрику де Мор до самой глубины своей мелкотравчатой черной и злобной душонки, поклявшись любым способом извести неугомонную принцессу. Неважно как – с помощью первой подвернувшейся под руку, пускай даже самой грубой и недостойной, подлости, купленной по высочайшей цене… Ослепленному ненавистью не виден свет истины. Ринецея зарвалась: витающий в любовных облаках Астор проявил халатность и пошел на поводу у своей недальновидной сестры. Хроники Бальдура были найдены и прочитаны, заклятие, наложенное демиургами, спало, дети стужи вырвались на свободу…

Ринецея злобно хрустела тонкими белыми пальцами. Мысли разбегались, разбегались и в итоге разбежались окончательно, оставив демоницу ни с чем. Тщательно разработанный замысел рухнул, причем повлек за собой столь ужасную катастрофу, что впору было хвататься за веревку да лезть в петлю от отчаяния и бессилия. Но лжебогиня стремилась сохранить видимость благополучия даже при самой плохой игре…

Астор, внимательно наблюдающий за сестрой, насмешливо прищурил золотистые глаза. «Ну, и кого ты хочешь обмануть?» – красноречиво говорила кривая ироничная ухмылка, исказившая алые губы демона. Под этим обличающим взглядом Ринецея торопливо выпрямила спину и постаралась придать себе самый умиротворенный вид.

– Ах, братец, не драматизируй, – небрежно начала она, при этом с головой выдав свои истинные чувства едва слышным хрустом судорожно сжимаемых и разжимаемых фаланг пальцев. – Все не так плохо. Бывает и хуже!

– Бывает и хуже, – покладисто согласился Астор. – Но реже!

Ринецея прикусила подкрашенную кармином губу, стараясь не разрыдаться:

– Но ты же сам восторгался моей идеей!

– Не сваливай, пожалуйста, вину на меня, – недовольно поморщился принц. – Никогда себе не прощу, что плохо изучил древние книги, не выяснил всех подробностей, связанных с пробуждением Ледяного бога, и позволил увлечь себя этой дурной затеей… Недаром, видимо, говорят: выслушай женщину – и сделай все наоборот!

– Ну вот, – совсем по-детски всхлипнула жестокая демоница, – всегда я одна во всем виновата!

– Никто тебя не винит! – Принц устыдился своего непростительного поведения, встал с кресла и нежно привлек к себе на грудь черноволосую головку сестры, баюкая и успокаивая. Ведь и впрямь, недостойно мужчины в чем-то упрекать слабую, увлекающуюся, сжигаемую ненавистью женщину. – Я что-нибудь придумаю. Не плачь, родная!

Ринецея облегченно расслабилась:

– Ты же умный – сделай милость, придумай. А то от моих усилий нет никакого видимого результата. Работаю как лошадь, кусаю врагов как змея, устаю как собака, а толку-то – пшик. Почему?

– Ну, откуда мне знать: я ведь не коновал, – отшутился Астор. – А если серьезно – позволь действовать мне.

– И что ты хочешь сделать? – Ринецея подняла на брата светящийся надеждой взор.

– Ситуация сложилась угрожающая. – Астор взволнованно вышагивал из угла в угол, рассуждая на ходу: – Кто же мог предположить, что ледяные ярлы повернут свое воинство против нас, пробудивших их к жизни. Я так полагаю, что справиться с ними теперь сможет лишь один человек – девушка, принцесса…

Ринецея взбешенно вскочила на ноги, с треском разрывая попавший под каблук подол платья из бесценного серебристого эльфийского шелка:

– Просить помощи у нашего злейшего, ненавистнейшего врага? У самой Сумасшедшей принцессы? Никогда!