Лицо для Сумасшедшей принцессы

Моему взору предстала круглая, опоясанная высокой стеной площадка, с трех сторон которой возвышались расположенные амфитеатром скамейки. Часть из них сейчас оказалась занята мутно-серыми сгустками полупрозрачной субстанции — образующей туши Ледяных ярлов. Кольцо магии сжалось до предела, почти физически давя на плечи и мешая дышать. В середине арены непоколебимо стоял мой белокурый принц, сжимая в руке обнаженный меч и широко расставив ноги, а к его коленям скрюченно прижалась испуганно трясущаяся мелкой дрожью Гельда. Ее некромантический посох валялся поблизости, отчаянно отброшенный, будто бесполезная палка. Остатки изорванной рубашки принца куда-то бесследно пропали, и его обнаженный мускулистый торс предстал на всеобщее обозрение, сплошь покрытый многочисленными ссадинами и царапинами. Под правым глазом красовался свежий лиловый синяк. Но все таки, он и сейчас оставался хорош, дьявольски хорош собой. И к тому же, не смотря на следы жестоких побоев и издевательств, вся фигура плененного красавца являла собой красноречивую картину несгибаемой непокорности и твердой решимости дорого продать свою жизнь. Спутанные прекрасные волосы плащом развевались на холодном ветру, челюсти упрямо сжались, превратив пухлые губы в тонкую, хищную полоску. Я радостно улыбнулась. Печаль, явственно написанная на бесконечно любимом лице, без слов доказала мне, что принц тяжело переживает мнимую утрату своей сумасшедшей возлюбленной. И несомненно, собирается вскоре отправиться вслед за мной в чертог бабушки Смерти, прихватив для кампании с десяток врагов. От осознания этого потрясающего факта, я разом почувствовала себя самой счастливой дурой на свете, и мой злополучный актерский талант в очередной раз возобладал над разумом.

— Ну что же ты за мужчина драчливый, а? — громко приветствовала я любимого, выходя на арену из маскирующей тени мраморного портика. — Только оставь тебя на полчаса без присмотра, как ты тут же норовишь драку затеять!

Лицо принца засияло так, что мне показалось, будто солнечные зайчики, испускаемые его удивительными золотистыми глазами, забегали по каменным стенам, освещая их намного лучше естественного светила. «Ты жива, слава Истинным богам!» — безмолвно сказал мне его оживший взгляд. «Неужели ты думал, что сможешь легко и быстро от меня отделаться, любимый!» — так же, одной многозначительной улыбкой ответила я. Кажется, он понял, потому что его совершенные губы исказила обычная, ехидная ухмылочка.

— Не виноватый я, — снисходительно сообщил принц, плавно меняя позу из собранно-напряженной на изящно-расслабленную, — они сами пришли! А ты, амазонка моя, что здесь делаешь?

— Да так, ерундой страдаю — мужчину одного ищу, — как можно более небрежно повела плечами я.

— Мужчину, — сердито протянул красавец, — всего то лишь мужчину? А я думал — принца…

— Принца, понимаешь ли, можно всю жизнь искать, а мужчина — он женщине каждый день нужен, — насмешливо парировала я.

Любимый смущенно кашлянул, а потом галантно отставил ногу и изобразил элегантный поклон:

— Ну, поздравляю тебя, любимая, я и есть тот самый искомый экземпляр, да еще в придачу, на белом жеребце!

— Здорово, — с энтузиазмом откликнулась я. — Жеребца вижу! А где же принц?

Глаза принца весело округлились:

— Язва, неисправимая язва! — восторженно хохотнул он. — Вот так всегда и получается, что с женщиной, без которой невозможно жить — жить попросту невозможно в силу ее невозможного характера!

Он шагнул ко мне на встречу, горя желанием обнять и поцеловать. Его нежные, вишневые губы призывно приоткрылись. Ледяные твари, видимо, совершенно обалдевшие от нашей наглости, тихонько сидели на скамейках амфитеатра. Мне так и хотелось ляпнуть что-нибудь на счет того, что гнетущую тишину нарушало только всеобщее молчание. И вдруг затянувшуюся паузу нарушил резкий, грубый свист. Мы обернулись…

В проломе стены появились четыре колесницы, каждая запряженная тройкой черных как смоль лошадей. Скакунами уверенно правили смуглые, рослые орки, разительно напоминающие моего дорогого Огвура. Рядом с возницами замерли с оружием в руках лучники или копейщики, прикрытые прочными латами. Воины взирали на арену холодными, мертвыми глазами, видимо, полностью находясь во власти разрушительной магии Ледяного бога. Колесницы неслись прямо на нас.

— Ульрика, — закричал принц, — готовься, сейчас они нанесут первый удар!

— Вижу, — сквозь зубы процедила я, прыгая вперед и по наитию прикрывая большим щитом и любимого, и себя и свернувшуюся комком Гельду. И в этот же самый миг стрелы, выпущенные орками, взвились в небо и устремились к нам. Твари на трибунах оглушительно взвыли тонкими, пронзительными голосами.