Лицо другого человека. Из дневников и переписки

Вместо того чтобы кончать это писание, я все продолжаю и продолжаю, к вящему испугу для Вас, который Вы, наверно, испытаете, развернув этот конверт. Ну, на этот раз я в самом деле уже кончу свое писание. Простите за него! Постоянно получая все новые и новые толчки от текущих событий, все время не высказываясь о том, что делается во мне внутри, подчас запутываясь душою в этой смуте переживаний, я чувствовал живую потребность пересказать свое нутро тому, в ком вижу друга. И вот это как будто уже помогло мне найти еще раз теряющуюся в смуте дней Ариаднину нить; говоря Вам, я как будто почувствовал опять торный путь под ногами! Итак, сами не зная о том, Вы издали оказываете мне помощь.

Простите же еще раз. Да будет светел Ваш путь.

Ваш А. Ухтомский

19

19 декабря 1923. Петроград

Дорогая Ида, посылаю Вам оттиски вышедшей наконец Вашей работы; простите, что не могу послать больше двух, – их слишком мало, и они разошлись сразу. Прилагаю книжку физиологического журнала со статьями, посвященными Н. Е. Введенскому (моя и покойного Н. Я. Пэрна), и с нашими работами. Это на память о физиологической лаборатории.

Спасибо Вам за письмо. Оно получено мной в самый разгар моих злоключений по университету, и я не имел сил тогда Вам ответить.

Вы правы почти во всем. Прекрасная совесть дает Вам прекрасную чуткость и чутье. Я помню, – Вы говорили, что я Вас не знаю. Я Вас знаю и люблю именно такою, какою Вы раскрываетесь в этом письме.

Мимо меня прошло что-то удивительно прекрасное, прекрасное человеческое лицо, которое будет для меня навсегда светлым огоньком в дали уходящей жизни. Хочу одного: чтобы этот огонек был счастлив, и не призрачно, а серьезно и полно.

Ваше слово «не трогать Вас больше» я свято исполню.

Вы пишете о тех или иных Ваших сторонах, за которые я мог Вас ценить. Уверяю Вас, что ценны и нужны мне были только ВЫ, а не ВАШЕ. Искал я в Вашем обществе не удовольствия, не счастия, не успокоения, а только Вас. «Ищу не вашего, а вас» – приснопамятное слово великого человека древности.

Что касается разных житейских благ и преимуществ, они всегда имели на меня отталкивающее действие, – я их инстинктивно боялся, ибо ими угнетается в людях самое дорогое.

Посылаю остававшуюся у меня Вашу рабочую тетрадь и карандаши. Простите, что задержал их так долго и в свое время писал кое-что в этой тетради. Засушенные цветики – из Александрии. Они сорваны ровно за год до Вашего пребывания там. Это еще раз мой привет Вам. Да будет благословен и светел Ваш жизненный путь. Прощайте, мой ненаглядный друг, не поминайте лихом и простите

Вашего А. Ухтомского

20

1 декабря 1924

Дорогая Ида, спасибо Вам за милое письмо. Я не сумею передать Вам, какую радость доставило мне неожиданное чтение Ваших строчек. Как будто пришла весточка с того света, через пустынные пространства мира, от давно умершего для меня друга, из давно ушедшего от меня мира! Я привык, освоился с тем, что для меня невозможно конкретное общение с тем, что там, и ушедший друг отделен все растущим непроницаемым расстоянием. И вдруг оттуда приходят живые строки, написанные живою рукою!

Еще раз спасибо за доставленную большую радость.

Если у Вас есть мысль, что от нашей встречи возникло что-то в самом деле ценное для Вас, то пусть оно не умрет, пусть поможет Вам в жизни. Я живу этой верой и хочу, чтобы Ваша жизнь была хороша для Вас и для людей, ужасно счастлив от мысли, что мог дать Вам хоть каплю доброго.

Что Вы делаете и как себя чувствуете после окончания университета? Как живете? Что намереваетесь делать? Если будет возможность, напишите мне, пожалуйста, поподробнее о Вас и Вашей жизни.

О себе могу сказать, что жизнь идет в непрестанной суете, как заведенная машина и как однообразно-надоедливый калейдоскоп. Едва успеваешь урывать минуты, чтобы вернуться к науке, к дорогим незаконченным мыслям, к проверке самого себя. Силы уходят, быстро старею. А между тем многие давние материалы и не могут быть пущены в печать при современной цензуре и господствующих воззрениях. В университете тяготит то, что настоящего, откровенного и простого общения со студенчеством иметь нельзя. Надо все время опасаться, озираться, не высказываться. Это делает из университетской работы одну лишь утомляющую кабалу, часто мучительную и никогда не дающую духовного удовлетворения.

Летом, в Петергофе, одна из работниц, Р. Ольшанская, передала мне о встрече с Вами и о том, что Вы послали мне привет. Спасибо за него! Получили ли Вы какие-нибудь преимущества в смысле заработка от того, что работали в микробиологической лаборатории? Помнится, Ваш зять обещал Вам работу по микробиологическому обследованию. Если можно, расскажите о себе.

Простите. Всего Вам хорошего. Мой привет всегда с Вами!

Преданный Вам старый друг

А. Ухтомский

Заслуженный собеседник Письма к Е. И. Бронштейн-Шур (1927–1941)

1

3 апреля 1927