Лицо ее закройте. Изощренное убийство

Не подозревая, что произнес святотатственную фразу, Дэлглиш медленно пошел по комнате. Она была удобной, но скромной, вот только слишком много, подумал инспектор, личных вещей мисс Лидделл. Дерево сияло – так все было отполировано. Спинет[12] и столик розового дерева, казалось, пышут жаром, столько усердия и энергии было затрачено на них. Единственное большое окно, выходящее на газон, было задернуто кретоновыми занавесками в цветочек, и солнце не попадало в комнату. Ковер, хоть и повидавший виды, относился не к числу тех, что обычно стелют в присутственных местах, какими бы демократичными и общедоступными они ни были. Комната во всем носила отпечаток мисс Лидделл, словно она была владелицей этого дома. Вдоль стен висели фотографии малышей. Малыши лежали голенькими на ковриках, беспомощно и бессмысленно повернув головки к фотообъективу, беззубо улыбались из ванночек и кроваток. Одетые в шерстяные вещички, они улыбались на руках своих мам. Один-два лежали, свернувшись комочком, на руках смущенных мужчин. Это, видно, счастливчики, заполучившие официальных отцов. Над небольшим письменным столом красного дерева висела в рамке фотография женщины за прялкой, внизу была надпись: «От имени Комитета за моральное процветание Чадфлита и района – мисс Алисе Лидделл, смотрительнице приюта Святой Марии, в честь двадцатилетия преданной службы». Дэлглиш и Мартин посмотрели на фотографию одновременно.

– Я бы не назвал эту комнату приютом, – сказал сержант.

Дэлглиш еще раз обвел взглядом обстановку, бережно хранимые свидетельства детства мисс Лидделл.

– Такое впечатление, что это дом одинокой женщины. И она прожила в нем лет двадцать. Да она на что угодно способна, лишь бы ее отсюда не выгнали.

Сержант Мартин не смог ответить, ибо в комнату вошла упомянутая леди. Мисс Лидделл на родной почве всегда чувствовала себя спокойнее. Она сдержанно пожала им руки и извинилась, что заставила себя ждать. Взглянув на нее, Дэлглиш понял, что она замешкалась, пудрясь и собираясь с духом. По всему было видно, что, если позволят обстоятельства, она намерена отнестись к их визиту как к светскому, и, разыгрывая из себя неопытную хозяйку, предложила им сесть. Дэлглиш отказался от чая, осмотрительно избегая полного упрека взгляда сержанта. Мартин покрылся испариной. Лично он полагал, что педантичность при допросе потенциального подозреваемого может очень далеко завести, а чашка горячего чая в такой жаркий день нисколько не помешает правосудию.

– Мы постараемся не задерживать вас долго, мисс Лидделл. Уверен, вы догадались, что я расследую дело об убийстве Салли Джапп. Как я понимаю, вчера вечером вы ужинали в Мартингейле. Вы были также и на празднике вчера днем и, конечно же, знали мисс Джапп, ведь она жила в приюте Святой Марии. Есть один-два момента, которые, я надеюсь, вы могли бы разъяснить.

При последних словах Дэлглиша мисс Лидделл вздрогнула, а когда сержант Мартин почти с покорным видом достал свой блокнот, Дэлглиш заметил, что она быстро облизнула губы, а ее руки едва ощутимо напряглись – теперь она была начеку.

– Я целиком к вашим услугам, инспектор, я не ошиблась, вы – инспектор? Конечно, я знала Салли очень хорошо, и происшедшее с ней потрясло меня. Всех нас. Но боюсь, не смогу быть вам полезной. Я не очень способна замечать и запоминать. Обидно, конечно, но не все рождаются детективами. Верно? – Нервный смешок был чуть-чуть тоньше обычного, чтобы сойти за естественный.

«Ну и напугали же мы старуху, – подумал сержант Мартин. – Но тут кое-что кроется».

– Давайте начнем с самой Салли Джапп, – сказал Дэлглиш мягко. – Как я понимаю, она жила здесь последние пять месяцев беременности и вернулась сюда после родов из больницы. Жила, пока не начала работать в Мартингейле, тогда ее малышу было четыре месяца. До того она помогала по дому. Вы, должно быть, узнали ее очень хорошо за это время. Она нравилась вам, мисс Лидделл?

– Нравилась? – Она нервно засмеялась. – Ну не странный ли это вопрос, инспектор?

– Разве? А почему?

Она попыталась скрыть смущение и ответить на вопрос, все продумав и взвесив.

– Даже и не знаю, что сказать. Если бы вы задали мне этот вопрос неделю назад, я бы не задумываясь сказала, что Салли – отличная работница и замечательная девушка, которая изо всех сил старается заслужить прощение за свою ошибку. Но теперь меня мучают сомнения – может, ошиблась я в ней, может, она лицемеркой была. – Она говорила с печалью специалиста, чьи неоспоримые суждения оказались на поверку ложными. – Боюсь, мы никогда теперь не узнаем, искренней она была или нет.

– Вы подразумеваете под словом «искренняя» была ли она действительно влюблена в Стивена Макси?

Мисс Лидделл грустно покачала головой: