Лицо и тайна. Лицо и тайна. Экзотерические записки

Как бы то ни было, страх еще не является призывом к погрому. В мире терпимой «свободы», в единственном, в котором стоит жить, возможно, нет лекарства против порнографизации культуры. Этот трагический симптом наверно не имеет волюнтаристского разрешения. Конечно, плохо смотреть на сумерки мира с порнографизированным «искусством», сумерки мира без искусства; Запад, который больше не может увидеть заката солнца.

Все-таки – и это мне в утешение – в противоположность тому миру, мир чистого искусства, истинной свободы просто есть. Существует, не исчезает. Как не исчезает и солнце, то или другое.

(1998)

О себе (Заметки после посещения Черногории)

Чувствую себя выжитым лимоном. Кто в конце июня напишет что-то более банальное? Но для этого, кроме дюжины общих причин, у меня есть еще одна, которая мне кажется настолько связанной с «культурой», что заслуживает особую, предшествующую каникулам колонку.

Я недавно вернулся из Черногории. Был туда приглашен на философско-богословскую конференцию, посвященную теме личности – на самом деле «единству личности и множественности ее проявлений», – которую организовали Философский факультет в Никшиче и Семинария св. Петра Цетиньского в Цетине. Моя усталость хотя бы отчасти отражает исчерпанность самой Черногории. Здесь я не хочу превращать чужую боль в чувство собственного превосходства, но факт есть факт: Черногория измучена. Этого не могли скрыть ни гостеприимство монахов, ни таинственная красота Острога и Вранины возле озера Скадар – что же там более золотое, луч солнца, камни верности, выцветшие фрески или Ты? – ни полная самоотдачи книжная деятельность, эрудиция, проницательность и чувство юмора местных интеллектуалов. Дело не только в экономической исчерпанности (человек, которого затронула война и на нем оставила свой отпечаток, счастлив, если получает 100 немецких марок в месяц), и не в национальном кризисе (этический хаос перемешался с невыясненным вопросом национальной идентичности, которая колеблется между сербской и черногорской), даже не только в политическом бессилии (неоново-зеленые и оранжевые надписи «Мило» и «Момо», которые густо «украшают» скалы прекрасного ландшафта, своей абсурдностью символизируют безудержность дешевой партийной альтернативы между сифилисом и спидом, как говорят местные). Все это мне показалось лишь симптомом глубокого культурного кризиса, общей расшатанности самопонимания общества, которое еще век с лишним назад, в «Луче микрокосма» владыки Негоша – в эпоху Ницше и в противоположность ему – было столпом европейской морали, но которое после брутальной «культурной революции» было отброшено за грань примитивизма.