Лицо на пакете молока

Дженни посмотрела в хлебницу и решила, что не хочет ни свежих бейглов с луком, ни пончиков, ни малинового пирога. Посмотрела на кухонные полки и не захотела открывать ни пачку шоколадного печения, ни орехового. Не было никакого желания есть клубнично-ванильный йогурт или остатки пиццы в холодильнике.

– Да, наверное, то, что мне нравится, лежит в морозилке, – сказала она вслух.

Но ей никто не ответил, потому что мамы не было.

Когда Дженни возвращалась домой из школы и миссис Джонсон была дома, они всегда болтали, обсуждали произошедшие за день события, перекусывали и вместе открывали почту. Но на этот раз мама не только осталась в кабинете, но и закрыла дверь.

Дженни открыла морозилку, и сразу повеяло холодом. Там она увидела банку любимого папиного мороженого с лесными ягодами. Потом достала с полки любимую глубокую тарелку с изображением кролика Питера. Она была у нее с незапамятных времен.

«Всю мою жизнь? – думала Дженни. – Или со времен, когда меня…»

Девушка приказала себе не думать на эту тему. Из выдвижного ящичка она достала ложку. Ручка у нее была деревянной и треснувшей, наверное, оттого, что ее мыли в посудомоечной машине. Металлическая часть была в крапинках от времени.

Словно из бездонных глубин памяти, в ее голове всплыла картинка другой кухни. Сначала она увидела пол из желтого линолеума, на котором были разбросаны игрушки. Потом ножки стульев и ноги взрослых. И тут на уровне глаз появилась поверхность стола.

Дженни начала дышать тяжело и часто, как ребенок, у которого начался приступ астмы. Она чувствовала, что сложно стоять на ногах. Дыхание учащалось, а стоящая перед глазами картинка становилась цветной, все более четкой и подробной.

…комната не очень большая… беспорядок… два кричащих ребенка, сидящих в высоких детских стульях… фартук… тот самый, белый, из холщовой ткани, с карманом, из которого она вытаскивала конфеты… упаковка белого хлеба для тостов… ей показалось, что она узнала рисунок на обоях… услышала саму себя, как просит молока… но никто ее не услышал из-за крика двух младенцев, поэтому Дженни сама налила его, оставив на столе лужу… Она вспомнила, что бумажным полотенцем вытерла ее, гордясь, что может за собой убрать… Потом вспомнила, как ее подняли на руки и обняли… смех… шум… движение… беспорядок…

Кухня, на которой она стояла, была просторной, чистой и пустой. Казалось, что шкафы и полки над головой гудят, как барабаны.

Она бросила банку с мороженым на стол и стремительно выбежала на улицу.

Во дворе Рив работал граблями.

– Привет! – сказал он, стоя по колено в опавших листьях. – Пришла помочь? У меня есть вторые грабли. Давай, включайся, пора начинать приносить пользу и отплачивать за еду, которую ты съедаешь, женщина.

Рив ухмыльнулся. У него было длинное и узкое лицо, на котором ухмылка заняла непропорционально много места. Когда он улыбался, казалось, что солнце выходило из-за туч. На голове был надет берет набекрень, отчего он походил на француза.

– Придется еще раз газон подстричь, – заявил он. – Трава успела подрасти. Понятия не имею, как она умудрилась это сделать под слоем листьев. Давай, Дженни, бери грабли, присоединяйся.

Она послушалась и внезапно почувствовала прилив бурной энергии, поэтому начала сгребать листья. Дело шло очень быстро.

Рив смотрел на нее с изумлением. Девушка как сумасшедшая работала до тех пор, пока перед ней не образовалась целая гора листвы, а сзади – широкая дорожка зеленой травы. Парень упал спиной в эту гору. Цветные листья закрыли его грудь и даже частично лицо.

– Дженни, скажи мне, у тебя какие-то проблемы? Расскажи о них дяде Риву.

Друг улегся поудобнее. Она села рядом, скрестив ноги, и внимательно посмотрела ему в лицо. Ребята были в ворохе листьев, как в пещере, скрытой от глаз взрослых. Подумать только, всего лишь куча листвы, и снова чувствуешь себя как ребенок.

– Послушай, Рив, как ты думаешь, а звонки на бесплатные номера 800 отслеживают? Например, если позвонить и ничего не сказать, мой номер определят?

– Что-то мне подсказывает, что ты не собираешься заказывать подписку на журнал Time, – рассмеялся он. – Хочешь позвонить в ФБР, чтобы сообщить о планирующемся убийстве?

Она удивилась тому, что он, в принципе, был не так далек от истины.

«Может, он что-нибудь про меня знает? Может, что-нибудь помнит обо мне, сам того не осознавая? – подумала она. – Ему тогда было семь, мне – пять».

– Я думала позвонить и узнать, есть ли какие-нибудь новые исследования по поводу аллергии на молоко, – ответила она.

Рив громко рассмеялся:

– Вот именно этот звонок спецслужбы точно заходят отследить, Джейн Элизабет! Все кровожадные латиноамериканские диктаторы, зарабатывающие продажей наркотиков, звонят по бесплатным номерам с вопросом об аллергии на молоко.

Он долго смеялся, а потом обнял ее и притянул к себе.

V

Это был долгий и серьезный поцелуй.