Лицо отмщения

— Блин, какой ты скучный! Сидишь тут почти неглиже, и нет шоб, пользуясь случаем, играть мышцой и курортные романы заводить, еще мне нотации читаешь. — Бойкий менестрель упер руки в боки. — Все предельно честно. Небольшая операция по обналичке. Если хочешь, по возвращении в Институт я могу даже записать ее в свою налоговую декларацию, если, конечно, какое-нибудь особое небесное знамение заставит меня ее заполнить… Ладно, как говорил один мой знакомый следователь, «подальше от дела, поближе к прибыли». Мне от тебя понадобится небольшая помощь.

— Не вопрос, — пожал плечами мессир рыцарь. — Но ты же помнишь, я не стану делать ничего такого…

— Не-не-не, такого не надо, сделаем нечто этакое. Я принес тебе… — Лис замешкался, демонстративно впадая в задумчивость. — Даже не знаю, как сказать, финансовую независимость, удачу или просто перо с чернильницей и кусок пергамента. Ладно, не суть важно. Пусть на данный момент это будет только перо, только чернильница и вот этот самый пергамент.

Камдил принял из рук друга невесть где раздобытые «канцелярские принадлежности».

— И… что?

— Я хочу проверить, насколько свежи у тебя воспоминания о сегодняшнем купании. Мог бы ты, выпускник Итона и, не побоюсь этого слова, земляк Гейнсборо, нарисовать изящный пейзаж с тем самым мысом и теми самыми подводными скалами, на которых разбился дромон? Желательно в стилистике Раннего Средневековья, боюсь, до постмодернизма здешние аборигены еще недоросли.

— Могу, но зачем?

— Господи, сэр рыцарь, чего-то ты сегодня с устатку окончательно ничего не вдупляешь! Именно его я обналичивать и буду. Так сказать, шедевр кисти правой руки одного из первых тамплиеров… Эх, не в те времена промышляю! После Дэна Брауна мы б твои путевые зарисовки на такой золотой дождь обменяли, что на любую из его луж можно было до конца дней жить припеваючи! Ладно, мессир, создайте шедевр, только, пожалуйста, по-быстренькому, а то будущий потерпевший, в смысле, клиент, как раз помолиться зашел, и я не знаю, надолго ли хватит его благочестия…

Работа над первым письменным, вернее, изобразительным свидетельством деятельности Ордена тамплиеров приближалась к концу, когда на канале связи прорезался хорошо знакомый голос смиренного монаха-василианина.

— Дорогой племянничек, скажите, будьте любезны, где вас изволит носить?

— Мы это, в цирке, — вмешался в разговор Лис.

— В каком еще цирке?

— Ну, так понятно в каком — в античном!

Стационарный агент Института на мгновение впал в задумчивость.

— А что вы там делаете?

— Ну, я бы сказал, шо ждем представления, но это была бы неправда.

— А что правда?

— Да не, лорд Джордж, никакого криминала. Вальдар тут делает зарисовки, а я его сопровождаю, ну, типа шоб местные не приставали.

— Рисует?

— Тю! А вы шо, не знали? Как по уровню средних веков, он еще здоровски рисует. Если тут где-нибудь поблизости есть институт дизайна, то он может туда преподом устроиться, все какой-то доход, потому шо я выяснял — клоуны в этом цирке не нужны…

— Господи, когда ж ты устанешь нести околесицу?

— Я несу околесицу?! Вас, лордов, не понять! Я, между прочим, говорю о честных способах добычи средств к существованию из местного населения, а вам все не горазд. Вы ж меня буквально толкаете на скользкий и в то же время тернистый путь!

— Какой еще путь? — возмутился Баренс.

— Ну, раз тернистый — значит к звездам, а раз скользкий — значит лед. Шоу «Звезды на льду» смотрели?

— О Господи! — взмолился монах, несколько позабывший за суетой дел земных об Отце небесном. — Сделай милость, немного помолчи и послушай.

— Ну-у, «немного» — понятие растяжимое…