Лицо отмщения

— Если мне суждено быть обезглавленным, дорогая кузина, я буду молить Всевышнего лишь об одной милости — чтоб он вложил меч именно в ваши руки, — расплылся в хищной улыбке Стефан Блуаский.

— Это будет плохая услуга, — не меняя выражения лица, ответила Матильда, — но я обещаю, что позабочусь о том, чтобы с вами поступили как подобает.

Граф Блуаский на секунду оглянулся, словно для того, чтоб еще раз полюбоваться морской зыбью играющей волшебным блеском лунной дорожки. Похоже, такая перепалка могла затянуться надолго. Хотя бы в словесной баталии Матильда вовсе не была намерена складывать оружие.

— Хватит! — вновь обращая взгляд к двоюродной сестре, жестко отрезал он. — Пока что Божий промысел отдал вас мне, и советую вам с этим считаться.

— Можете не сомневаться.

— Вы, должно быть, надеетесь, что ваш отец, мой любезный дядюшка, пошлет войска и корабли, чтобы освободить вас. Нет. — Он хищно оскалился. — Не пошлет. Он неминуемо заглотит оставленную ему в Тичфилде наживку и отправится искать меня на север. Там ему суждено увязнуть надолго. Между тем мы с вами завершим это чудесное путешествие и высадимся в Уэльсе. Насколько я помню, вам еще не доводилось бывать в этих краях.

— Нет, — покачала головой вдовствующая императрица.

— Ну вот и отлично. Вы как раз попадете на мою свадьбу с Альбаной, дочерью принца Гриффита Валлийского. А вместо праздничной охоты, моя дорогая кузина, мы с моим любезным тестем отправимся маршем на Лондон. Помнится, мой дядя уже однажды проделывал такой бросок. Тогда по его повелению там был вероломно убит его брат, наш законный король Вильгельм Рыжий.

Матильда глядела сквозь гримасничающего родича, почти не видя его.

— Я вижу, помнишь. Твой отец окажется зажатым, точно крыса в мышеловке. Он просто не в силах будет помочь тебе, моя дорогая.

— На все воля Божья.

— Конечно. Как там было? И волос не упадет с головы без Его повеления. Но мне представляется, что ты рассчитываешь не столько на нее, сколько на мечи своего любовника.

— У меня нет и никогда не было любовника.

— Что ж, тем хуже для этого остолопа, Конрада Швабского. Представляешь, моя дорогая, этот олух сам отдал тебя в мои руки. — Стефан рассмеялся, хлопая ладонями по планширу фальшборта. — Этот швабский хитрец заплатил мне, чтобы я вроде как бы захватил тебя, а потом должен был появиться он, освободить, геройски бряцая железом, и повести к венцу. Ему, видишь ли, не терпится усесться на императорский трон, а ты, обманув его надежды, сбежала под крылышко к отцу.

Матильда прикрыла глаза, и кончики ее губ едва заметно опустились.

— Я вижу, ты мне не веришь.

— Не верю.

— А зря. Сама подумай, откуда бы мне знать, куда пойдет твой корабль, да и с чего б ему вообще не идти прямиком в Лондон по Темзе? Так что твой не любовник Конрад не просто тебя предал, он мне еще и заплатил за это. Но можешь не беспокоиться за него. Когда я стану королем, я верну ему деньги. А тебя вместо свадьбы с этим дураком я приглашаю на свою.

— Я могу отклонить приглашение?

— Вряд ли. Во всяком случае, на свидание с Конрадом тебе рассчитывать не приходится. Вот, пожалуй, и все. — Стефан Блуаский вскинул плечи. — Я не рекомендовал бы тебе отклонять мое приглашение. Торжество будет недолгим, но пышным. Так что в будущем, в тиши монастырской кельи, где тебе надлежит отмаливать злодеяния твоего богопротивного отца и многогрешной матери, тебе будет о чем вспомнить.

— Когда Господу угодно, он и посреди моря прокладывает твердый путь, — холодно и отстраненно проговорила Матильда. — И в радости, и в беде я уповаю на милость Его.

— Да? — хмыкнул принц Стефан. — Что ж, уповай. А еще можешь уповать на Кракемара. Знаешь, огромный морской змей, живущий, по слухам, где-то в этих водах. Говорят, он исполнен доброты и справедливости. Иногда, обернувшись человеком, он заходит в рыбацкие лачуги. И тем, кто его хорошо принимает, загоняет в сети богатые косяки рыбы. Но, если вдруг его прогневить, он способен обвиться вокруг корабля и переломить его, точно соломинку. Говорят, пасть его такова, что целого человека он может проглотить, даже не пережевывая, а взгляд столь ужасен, что команда, увидевшая его с палубы, от страха просто впадает в безумие.

— Что ж, в сравнении с тобой, дорогой кузен, Кракемар намного предпочтительнее.

— А-а! — раздался крик впередсмотрящего. — Там, там!.. — Матрос, схватившись за мачту, пытался укрыться за ней, точно это раскачивающееся бревно могло защитить его от чего-то ужасного, маячащего впереди. — Милорд, там — глаза!..

* * *

Михаил Аргир гнал своего андалузца широкой рысью. «Это измена, — твердил он. — Измена императору. Никотея не должна была ехать в Киев. Это по меньшей мере непристойно. Если предполагается, что севаста, как родственница василевса, будущая невеста кесаря рутенов, она должна была ждать свадебных послов на землях империи, никак иначе! Если же она и впрямь пустилась в дорогу, стало быть, выполняет поручение Григория Гавраса!