Лицо под чёрным капюшоном

– Дня через три выпишем тебя, не волнуйся. Отравления нет, в крови не обнаружено никаких токсичных веществ. Просто сильный стресс. Назначу тебе таблетки, пропьёшь курс, но это можно сделать и дома.

– Как – нет отравления? – удивилась я. – А тот, другой доктор, сказал, что я отравилась!

– Какой другой доктор? – Медицинские работники недоумённо переглянулись между собой.

– Который только что сюда заходил…

Врач нахмурился.

– Кто сюда заходил?! Здесь нет никакого другого доктора!

Медсестра согласно закивала, при этом её пальцы нервно крутили пуговицу халата.

– Здесь ведь никого не было, Тамара Семёновна?

– Не было, не было! – подтвердила медсестра, суетливо бегая глазами из стороны в сторону.

Я почувствовала, что вновь близка к обмороку.

Врач поднялся и спокойно стал засовывать градусник в футляр.

– Это тебе приснилось, – пояснил он как бы между прочим. – Остаточные явления. Ты почти три дня без сознания была, бредила. Но сейчас дела явно на поправку пошли. Ну что ж, выздоравливай, Кольцова!

И обратился к медсестре:

– Тамара Семёновна, в карточке я всё написал.

Медсестра опять кивнула, и мне показалось, что она чем-то напугана.

– Хорошо, Никита Владимирович…

Я невольно ещё сильнее вжалась в железные прутья.

Никита Владимирович, посвистывая, вышел и закрыл за собой дверь.

Медсестру же как будто что-то держало в палате. Она нерешительно потопталась на месте, потом прошагала к раковине, открыла кран и помыла руки и, наконец, внезапно отважившись, подошла к моей койке и поправила простыню в изножье, внутренне готовясь к какому-то разговору.

– Это не врач был… – вдруг шепнула она, оглянувшись на дверь.

– Не врач? А кто?! – дёрнулась я в испуге.

– Нет-нет, Никита Владимирович – завотделением, а вот тот, другой…

– А кто-о-о? – протянула я, трясясь, как в Паркинсоне, по выражению Макса.

Тамара Семёновна ласково улыбнулась.

– Посетитель. Так положено, что в белом халате… Он сказал, что твой родственник. Нельзя было к тебе пускать, но он очень просился, я и пустила. Никите Владимировичу только не выдавай меня, ладно? Он очень строгий, ни за что не разрешает, если нельзя беспокоить больного…

«Теперь всё ясно. Амнезия…», – подумала я с ужасом.

Медсестра смотрела на меня, ожидая ответа.

– Не выдам… – произнесла я рассеянно. – Только я его не узнала… Это последствия стресса? Это страшно?!

– Будем надеяться на лучшее. Видимо, это реакция организма на очень сильное эмоциональное потрясение. Но постепенно все процессы должны прийти в норму. А навещал тебя твой брат. Он себя назвал и указал в квитанции – Донников Илья Викторович.

– Какой ещё брат?! – вскричала я.

Тамара Семёновна приложила палец к губам и укоризненно покачала головой.

– Конечно, брат. А зачем чужому человеку тебе палату оплачивать и лечение? Апельсинов вон принёс… В тумбочке лежат.

Она подозрительно покосилась на меня, и, немного помедлив, осторожно предложила:

– Можно попросить Никиту Владимировича, чтобы он направил тебя на консультацию психиатра. Хочешь, я сама с ним поговорю?

Заметив выражение ужаса на моём лице, Тамара Семёновна чуть сбавила обороты и, дружески похлопав меня по руке, присовокупила:

– Ну-ну, детка, пугаться не нужно… Нужно вовремя лечиться.

Я с трудом проглотила застрявший в горле комок.

Нельзя показать ей, что со мной что-то не так. Не ровен час, психиатр назначит лечение в стационаре до тех пор, пока я не признаю в Донникове родного брата…

Мысли мои смешались.

Уже не раз бывало, что у меня случались провалы в памяти. Взять хотя бы инцидент с забытой на две недели работой… Вот и сейчас я не могла понять, то ли это чей-то хитрый обман, то ли я действительно опять чего-то не помню… Брат… Откуда он взялся?.. По какой линии?..

На всякий случай, видя, что Тамара Семёновна пристально наблюдает за мной, я хлопнула себя по лбу и изобразила внезапное прояснение памяти:

– А-а… Вспомнила! Троюродный…

На лице медсестры отразилось облегчение. Видимо, пытаясь выразить мне признательность за обещание не выдавать её врачу, она потянулась к стене, где висело допотопное радио.

– Вот, включу тебе, хоть не так скучно будет…

И, словно заглаживая передо мной какую-то вину, она крутанула колёсико и умильно добавила:

– Ну лежи, отдыхай, Леночка. Музыка тебя развлечёт…

Медсестра, раскачиваясь, как на палубе, зашагала к выходу.

– Тамара Семёновна! – окликнула я её.

Она остановилась у двери.

– Что, Леночка?

– А как он меня спросил, когда пришёл навещать?

– Да так и спросил, сестрёнку, из девятой палаты. И всё ждал, когда ты в себя придёшь. Вон, – Тамара Семёновна кивнула на тумбочку, – целую сетку апельсинов приволок…

Я опять вцепилась в простыню.

Странно-то как… Таких провалов у меня ещё не было.

– А где мой чемодан с вещами?! – вдруг опомнилась я и в ужасе зашарила глазами по пустой палате.

– Да всё на месте! Чемодан в ординаторской стоит, – успокоила Тамара Семёновна.