Лицо света, лицо тьмы (СИ)

— Ну, тебе все шуточки, — скривилась она. — А для меня это важно. Это высший свет нашего региона!

Тим пожал плечами, мол, по мне — ерунда какая-то, а Ира полюбопытствовала:

— А на концерт что наденете?

Таисия Арсеньевна посмотрела на свою одежду.

— И правда. Лучше на концерт. Там ведь Шевченко будет! А для кинопоказа что-нибудь еще присмотрю.

Она вышла из кухни, отказавшись от предложенной пиццы («бесовская еда», было сказано), а я еще долго не могла понять, почему он не может в том же костюме щеголять на обоих мероприятиях. Она же не голливудская дива, в самом деле.

Под конец ужина, когда мы уже не ели, а сидели общались, допивая свои напитки, на кухню зашел Макаров.

— Жду в библиотеке всех, кто должен был дописать тексты и показать мне.

Я вздохнула и отправилась наверх в свою комнату за черновиками. Потратила еще минут десять, пытаясь выучить стихи, и, когда я явилась в библиотеку, там оставалась только Мила. Возможно, другим просто ничего не «задавали на дом», а может, успели уже уйти, показав работу.

Занятая своими стихами, я не сразу заметила, что Мила выглядит испуганной и смущенной. Она будто обрадовалась, когда я пришла. Приглядевшись, я увидела руку Макарова у нее на колене, обтянутом джинсовой тканью. Сергей Петрович проследил за моим взглядом и руку убрал, но осадочек, как говорится, остался.

Как только Макаров сказал Миле, что она может идти, она резко сорвалась с места и выбежала из помещения.

Испытывая брезгливость и тихую ярость, я села на ее место и показала ему листок. Я ждала, что будет дальше, но Макаров просто похвалил меня. Затем стал зачем-то спрашивать про мою семью, что, понятное дело, мне не очень понравилось.

— Как у тебя с родителями?

Я внутренне напряглась. Что Элла говорила ему?

— Как обычно, — ответила я, тяжко вздыхая, мол, как они достали. Даже если она ничего плохого про них не говорила, слова «как обычно» в таком случае будут растолкованы «хорошо», этим-то они и безопасны. А вздыхать я могу по любому поводу, может, мне просто скучно о них говорить.

— Ясно. — Сергей Петрович потер переносицу. Затем посмотрел на меня с отеческой заботой. — Элла, дорогая, как я уже говорил тебе, моя дверь всегда открыта. Ты же знаешь, что я хороший психолог и я устраиваю кружки для молодежи, для всех, кому нужно выговориться и почувствовать себя защищенно.

Петрович полез в ящик стола, а я подумала, что такой «защиты», как он пытается оказать Миле, мне не надо.

Он тем временем достал пачку то ли чая, то ли какой-то биодобавки. В общем, обычная картонная прямоугольная коробка в целлофане.

Протягивая ее мне, он сказал:

— Возьми, я вижу твое напряжение, поверь, я знаю, что это такое. Я сам пережил насилие в детстве, и…

— Насилие?! — не выдержала я. Боже, что сестрица наговорила ему?!

— Да, Элла, насилие бывает разным, необязательно оно физическое или сексуальное. Когда родители давят на тебя, заставляют тебя учиться, заниматься чем-то, что тебе не нравится, равняться на сестру-отличницу… — Я напряглась при этих словах. Потом поняла, что все-таки «сестра-отличница» еще не приравнивается к «сестра-близнец», и расслабилась. Зато я теперь знаю, что что-то она обо мне все-таки говорила. — Я понимаю, каково это. Мой отец беспробудно пил, однако полагал, что мы, его дети, должны стать достойными людьми, вкалывать на трех работах, начиная с восемнадцати лет, и его содержать. А я вот не считаю, что кому-то чем-то обязан. Я делаю только то, что хочу сам. Человек подотчетен только Богу и самому себе, понимаешь? И если тебе станет трудно и тяжело на душе, выпей это.

— Что это?

— Обычный напиток, натурпродукт, ничего страшного. Успокаивает нервы.

— Это какие-то травы? — предположила я.

Он долго и внимательно на меня смотрел, будто решая, что ответить.

— Да, травяной сбор. Просто завариваешь кипятком, даешь настояться и пьешь. Тут главное не передержать в кипятке, а то все питательные вещества испарятся. Я сам пью каждый вечер, если хочешь, приходи ко мне в комнату где-нибудь через час, заварю и тебе, и себе. Посмотришь, как делается. Если понравится, буду тебе заказывать. Мне дают друзья, привозят из-за границы.

Я посмотрела на упаковку. Ни слова по-русски. Одни иероглифы, и моих познаний не хватает, чтобы точно назвать язык. Может, китайский, а может, и вьетнамский или тайский. Помню, одно время был популярен тайский чай для похудения. Я была еще ребенком, когда мама его пила. Потом ее подруга отравилась им, в нем обнаружили глистов, и мама бросила.