Лицо в тени

– Успокойся, Вася, – почти ласково попросила его девушка. – Мы с тобой ссорились все время, но я этого не хотела. Честное слово. И раз уж вышло, что я все узнала… И про детей тоже… И про Илью, – быстро поправилась она. – Так есть ли смысл что-то от меня скрывать? А жену не упрекай. Она мне в самом деле ничего не рассказала. Про то, что ты ей запретил говорить – ни слова. Можешь быть спокоен.

Он молчал. Алина развела руками:

– И вообще, на что вы рассчитывали? Что кто-нибудь докажет твое алиби на вечер вторника, так, Вася? А дети, как окажется, добровольно вернутся с долгой прогулки? И не придется вытаскивать на свет божий семейные тайны? Да на черта вам эти тайны? Если детей уже нет, тайну делать больше не из чего!

– Я думала, они все-таки спрятались у родственников, – прорыдала Марина. – Наговорили про нас чего-нибудь, и нам их не выдают…

– Твердокаменные какие-то родственники, если они никому ничего не сказали, – гневно заметила Алина. – А ты – дура! А ты, Васька… Слов у меня нет, чтобы сказать, кто ты!

Она немедленно забыла о своем намерении установить мир, и ее понесло:

– Ты сам преступник, не хуже Андрея! Знал же прекрасно, что никакие родственники детей не прячут, что никто на такое не пойдет! И ты пытался вбить такую глупость в голову жене, чтобы она не пошла к следователю и не опозорила тебя? Так? Ну ты и зверь! Просто изверг!

– Нет! – взорвался он. – Сама знаешь, что не поэтому!

– А тогда почему?

– Да меня в убийстве подозревают, – проревел он. – В убийстве, ты поняла?! Я со дня на день жду, что меня заберут, у них только прямых улик нет! Алиби доказать я не могу, вообще ничего не могу! Теперь надо пойти и сказать, что дети пропали?! Так будь уверена – их тоже на меня повесят!

Алина оцепенела. Она хотела сказать, что он – сволочь, но даже не смогла раскрыть рта. Она видела в его глазах что-то очень страшное, куда более страшное, чем прямую угрозу или желание ударить… Ей казалось, что она поняла… Но это было слишком страшно, чтобы в это поверить. И все-таки она заставила себя произнести эти слова.

– Ты, – каким-то чужим голосом сказала Алина, – ты надеялся, что с Ильей что-то случится? Потому и не хотел искать. Если бы пропала только Катя – ты бы сразу бросился в милицию. Ты… Даже дочь не пожалеешь, чтобы не видеть больше этого мальчишку!

Марина дико закричала и вскочила с пола, вцепившись в мужа:

– Это что – правда?!

Он страшно растерялся и залопотал что-то бессвязное, пытаясь разуверить жену. Василий был страшно напуган – и жалок.

– Да что ты ее слушаешь, она же меня ненавидит… – бормотал он, пытаясь обнять Марину.

Но та вырывалась и кричала, что это правда, что она сама так думала и только боялась сказать, что теперь она все понимает и бежит в милицию немедленно. У нее началась истерика, и Алина с трудом утащила ее на кухню. Плотно закрыла дверь, дала Марине воды, напилась сама и едва перевела дух:

– Знаешь что? Немедленно отсюда уходи. Живи у родителей или у меня, но с ним больше – ни часу. А если останешься – ты мне больше никто. И видеть тебя больше не желаю!

– Я уйду! – плакала та. Но ее рыдания становились все тише. Алина прислушалась – за дверью тоже стояла тишина. Слышал их Василий или нет, было понятно.

– Только тебе надо что-нибудь накинуть на себя, – Алина оглядела сестру. Та была в халате поверх ночной рубашке и в тапочках – что было неудивительно, учитывая поздний час. – Так ехать нельзя. Я пойду, возьму тебе что-нибудь в шкафу.

– Да я сама…

– Сиди. А то он тебя отговорит. Что я – первый день тебя знаю?

Но Василий, казалось, не собирался никого отговаривать. Он сидел в большой комнате и смотрел выключенный телевизор. Мужчина уставился на экран так, как будто там шел финал чемпионата мира по футболу. Он даже не оглянулся посмотреть, кто заглянул в комнату.

Алина прошла в спальню и быстро собрала самые необходимые на первое время вещи. Свитер, джинсы, кое-какое белье… Она приняла решение отвезти сестру к себе. Во-первых, чтобы не пугать лишний раз родителей – им и так досталось. И потом, родители тоже могут уговорить Марину вернуться к мужу. Та быстро переоделась на кухне, и сестры ушли, не попрощавшись. Василий с места не сдвинулся. На темном экране происходило что-то невероятно интересное. Во всяком случае, он что-то там видел.

По дороге Алина с сестрой не заговаривала. Она видела, что та совершенно оцепенела – такое омертвение всегда сменяло у нее слезы. Алина хотела только одного – поскорее довезти ее до своей квартиры и уложить в постель. Неплохо бы ее подпоить, но неизвестно, чем обернется опьянение – ведь Марина может опять удариться в истерику. В конце концов, Алина решила оставить все как есть. Главное – та наконец согласилась уйти от мужа. Сделала то, чего Алина втайне ожидала все десять лет ее супружества, не видя ни единой причины, почему сестра должна жить с этим ревнивым, грубым и неинтересным человеком.

Она усадила Марину в кресло, налила ей чаю. Поколебалась и все-таки влила в чашку немного коньяка. Сама она пила такую смесь, если очень сильно уставала и нужно было немного расслабиться.