Лицо в тени

И тут Марина выслушала не вполне вразумительное объяснение, что Андрей, оказывается, вообще о женитьбе не думал. Ему рано. Он не готов. Жить им будет негде, семью содержать он не может. Нельзя ведь сидеть на шее у родителей…

Он говорил – то запинаясь, то как по шпаргалке, а Марина, слушая, представляла себе его мать – женщину с глазами-булавками. Она не могла поверить, что Андрей сам придумал все эти нелепые доводы против женитьбы. Конечно, он просто повторял за матерью.

– Ну ладно, – сказала она, после того, как оба промолчали почти целую минуту. – Пока.

Она положила трубку и стала ждать, что он перезвонит. Но ни в тот вечер, ни в ближайшие дни этого так и не произошло. Марина потихоньку плакала по ночам, боясь разбудить сестру, спавшую в той же комнате. А утром давала себе слово все забыть, начать новую жизнь, найти другого парня. Она даже предприняла в этом направлении кое-какие шаги. Однажды пошла в парикмахерскую и стала блондинкой. Попросила сестру сшить ей брючный костюм с золотыми пуговицами – это было очень модно в наступающем сезоне. Та, на радостях, что поступила в свой заветный институт, согласилась. И действительно, сшила – вещь получилась прекрасная. Марине потом часто говорили, что никогда она не выглядела так хорошо, как в ту осень. Она улыбалась, но не очень весело – ведь никто не знал, что никогда она не чувствовала себя так скверно, как в то время.

Наконец она отправилась к врачу. Это нужно было сделать давно, но Марина все откладывала – ей никак не верилось, что она и в самом деле могла забеременеть. Ей все казалось, что это не всерьез – как оказалось не всерьез многое, связанное с Андреем. Однако на ее вопрос врач ответил утвердительно – да, есть плод, срок – месяца два. Спросил, будет ли она рожать. Марина ответила – «да», ничуть не задумавшись, что можно ответить и по-другому. Об этом она не думала вовсе. И даже не вспоминала в тот миг об Андрее. Девушка приняла случившееся, как судьбу – изменить ничего нельзя, нужно повиноваться. Ее волновали только два момента – как она скажет родителям, что ждет ребенка, и как добавит, что его отец, кажется, жениться не собирается…

Он ей не звонил. С каждым днем вероятность звонка все уменьшалась – девушка это понимала. Он вел себя, как после серьезной ссоры… Но разве они ссорились? Так, легкая размолвка. Но проходило время, и она понимала – очень скоро мириться будет бесполезно. Сделать первый шаг? Подкараулить его возле дома? Пойти прямо к его родителям и поставить их в известность, что она – мать их будущего внука? Каждый раз, когда она это обдумывала, то ощущала что-то вроде булавочного укола. Нет, Андрей должен был позвонить первым…

Марина не видела его больше, но тем не менее все о нем знала. Знала, что в армию его окончательно не берут, что Андрей устроился в какую-то контору, где его посадили за компьютер, что у него есть какая-то девушка… Обо всем этом ей сообщал Василий – он часто подстерегал ее возле институтского крыльца. Василий – постоянный, грубовато-преданный, всегда одинаковый – бледный, как непропеченный хлеб, замкнутый, невыносимо скучный. Марина удивлялась – какое удовольствие он находит в том, что провожает ее до дома? Она ни разу не взяла его под руку, не разрешила себя поцеловать (он, впрочем, и не пытался этого сделать). Она с ним почти и не разговаривала. Но… Не гнать же человека, который ничего плохого ей не сделал?

Если они о чем-то и говорили подолгу, то всегда об Андрее. Марина при этом всегда прикидывалась равнодушной, делала вид, что эта связь была для нее всего лишь летним развлечением. Она бы не вынесла, если бы этот парень полез ей в душу – он казался ей слишком грубым и примитивным. Но при этом Марина понимала, что выдает себя, так подробно выспрашивая, что сейчас происходит с Андреем. Она злилась на себя, что не может сдержать свою ревность и любопытство… Однако поговорить об Андрее было больше не с кем. И узнать новости о нем – тоже негде.

А новости были плохие. Точнее – плохие для нее. Для родителей Андрея они были просто замечательные – уже был назначен день свадьбы. Невеста – лучше не сыскать. За ней давали двухкомнатную квартиру и почти новенькую машину. Василий выпалил все это скороговоркой, будто стараясь поскорее отделаться от таких новостей. Марина выслушала и отвернулась.

Разговор происходил у нее во дворе, возле родительского дома. Они сидели на лавочке, под жиденькими березами, с которых все быстрее – сперва ручейком, а потом водопадом – слетали желтые листья. Сентябрь был сухой и теплый, но девушка все время мерзла. Она и сама не знала почему.

– Ладно, – сказала она наконец. – Дай-ка мне сигарету.

– Тебе же нельзя, – буркнул парень.

– Все равно. Одну можно…

И тут до нее дошло, что он сказал. Марина подняла глаза и увидела, с какой жалостью он на нее смотрит.

– Он что… Сказал тебе? – Теперь ей было жарко. – Он тебе сказал?