Лицо в зеркале

он есть. Поэтому проблемы с Фриком он просто выбрасывает из головы. Если вы положите под елку подарок для Фрика, чувство вины мистера Манхейма может вынырнуть на поверхность, он будет уязвлен вашим деянием. И хотя с наемными работниками он справедлив, не берусь предсказать, как он в этом случае поступит.

— Иной раз, когда я думаю об одиноком маленьком мальчике, у меня возникает желание вразумить его отца, чего бы…

Миссис Макби предупреждающе подняла руку:

— Даже между собой мы не можем судачить о том, кто нас кормит, мистер Трумэн. Это неблагодарно и неприлично. Сказанное мною всего лишь дружеский совет, поскольку я уверена, что вы ценный кадр и хороший пример для нашего Фрика, который замечает гораздо больше, чем вы можете себе представить.

И вот теперь, в бумаге, оставленной на столе Этана, миссис Макби вновь вернулась к вопросу о подарке. За прошедший день ее точка зрения претерпела существенные изменения. «Что же касается такой деликатной темы, как нежданный подарок, я пришла к выводу, что должна уточнить сказанное ранее. Что-нибудь маленькое и в высшей степени необычное, скорее волшебное, чем дорогое, оставленное не под елью, а где-то еще и, разумеется, анонимно, вызовет у получателя восторг, который испытывали и вы, и я в рождественские утра нашего детства. Я предполагаю, что интуитивно он поймет, что в этом деле лишнего лучше не говорить, и никому не расскажет о подарке, хотя бы ради того, чтобы иметь маленький, но секрет. Однако подарок действительно должен быть чем-то особенным, и осторожность не помешает. Поэтому, когда вы это прочитаете, пожалуйста, разорвите в клочки и съешьте».

Этан вновь рассмеялся.

И, словно включенная его смехом, на телефоне замигала индикаторная лампочка линии 24. Под его взглядом на третьем гудке включился автоответчик, после чего лампочка перестала мигать и теперь горела ровным светом.

Он не мог изменить компьютерную программу с тем, чтобы подключить линию 24 к своей квартире. Манипулировать ему дозволялось только с двадцатью тремя телефонными линиями. К священной двадцати четвертой доступ, помимо самого Манхейма, имел только Мин ду Лак. А просьба изменить сложившееся положение вещей донельзя разозлила бы духовного гуру, превратив его в гремучую змею, которую дразнят острой палкой, только без шипения.

Но даже если бы он и имел доступ к линии 24, ему не удалось бы узнать, кто по ней говорит и что, после включения автоответчика. Потому что конструкция этого автоответчика не имела системы громкой связи и не допускала подслушивания.

Раньше линия 24 ни в малейшей степени не интересовала Этана, в отличие от этого вечера, отчего ему стало как-то не по себе. Потому что он понимал: если он хочет докопаться до истины, узнать, что же такое случилось с ним в этот знаменательный день, ему нужно держать суеверия в узде и рассуждать логически.

Тем не менее, отведя глаза с индикаторной лампочки линии 24, он остановил взгляд на трех серебряных колокольчиках, которые лежали у него на столе. И с трудом сумел оторваться от них.

Последний раздел отчета миссис Макби касался журнала, который она вложила в конверт, очередного номера «Вэнити фэр»[43].

Она написала: «Этот журнал поступил в субботу вместе с несколькими другими, и его выложили на журнальный столик библиотеки. Этим утром, вскоре после того, как молодой господин вышел из библиотеки, я обнаружила, что журнал раскрыт на помеченной мною странице. Это открытие в значительной мере повлияло на изменение моей точки зрения касательно рождественских подарков».

Между второй и третьей страницами интервью с матерью Фрика, Фредерикой Найлендер, миссис Макби поместила желтую закладку. Карандашом отметила часть текста, на которую следовало обратить внимание.