Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах

Было теплое июньское утро, и Святые последнего дня[34] были заняты трудами насущными, как пчелы, чей улей они избрали своим символом. Поля и улицы города наполнились обычным деловитым шумом. По пыльным горным дорогам тянулись караваны тяжело груженных мулов. Они шли на Запад, ибо к тому времени Калифорния уже подхватила золотую лихорадку, и дорога, по которой старатели пересекали американский континент с востока на запад, проходила через Город Избранных. Кроме того, по тем же тропам с дальних пастбищ гнали стада овец и волов, шли уставшие переселенцы. И люди, и лошади были одинаково измотаны бесконечной дорогой. Сквозь эту пеструю толчею с уверенностью опытного наездника мчалась на горячем мустанге Люси Ферье. От быстрой езды ее лицо раскраснелось, длинные каштановые волосы развевались за спиной. Она скакала в город с поручением от отца и по привычке мчалась во весь дух, не задумываясь над тем, что в горах это может быть опасно. В ту минуту мысли девушки занимало лишь отцовское задание. Путники в пыльных сапогах и пропитанных пóтом куртках провожали ее удивленными взглядами. Даже невозмутимые индейцы в кожаных одеждах с явным восхищением рассматривали прекрасную бледнолицую девицу.

Люси почти уже въехала в город, когда дорогу ей преградило огромное стадо быков, которое человек пять-шесть пастухов перегоняли с равнины. Девушка, горевшая желанием как можно скорее выполнить поручение отца, попыталась с ходу преодолеть досадное препятствие и, завидев место, где быки шли не так густо, направила туда лошадь. Увы, не успела Люси углубиться в стадо, как длиннорогие животные с налитыми кровью глазами окружили ее со всех сторон, и прекрасная наездница оказалась в плотном движущемся кольце. Обращаться со скотом было для Люси делом привычным, поэтому она не испугалась, а попыталась пробиться через гурт, направляя лошадь между огромными животными. К несчастью рога одного из быков то ли случайно, то ли намеренно угодили в бок мустангу, отчего тот бешено взвился на дыбы, яростно заржал и стал прыгать и брыкаться так, что удержаться на нем смог бы только самый искусный наездник. Положение было крайне опасным. Прыгая, взбесившийся мустанг снова и снова напарывался на рога быков, отчего впадал в еще большее неистовство. Девушка изо всех сил старалась удержаться в седле, поскольку падение означало бы страшную смерть под копытами громадных неуправляемых животных. Перед лицом опасности Люси начала терять самообладание, у нее закружилась голова, руки уже не так крепко держали поводья. Облако пыли и пар, поднимающийся над мечущимися животными, не давали ей дышать. Люси чувствовала, что вот-вот выпадет из седла, но тут где-то рядом с ее локтем раздался ободряющий голос, и в тот же миг сильная загорелая рука схватила испуганную лошадь за уздечку, потащила за собой через стадо и вскоре вывела на свободное место.

– Надеюсь, вы не ранены, мисс? – вежливо осведомился голос.

Люси наконец посмотрела на смуглое, энергичное лицо своего спасителя и беззаботно рассмеялась.

– Вообще-то я ужасно струсила, – простодушно призналась она. – Кто бы мог подумать, что Пончо так испугается стада коров!

– Слава Богу, вы удержались в седле! – воскликнул молодой человек, а это был именно молодой человек, высокого роста, в грубой охотничьей куртке, с длинным ружьем за плечом. Он сидел верхом на крепкой лошади чалой масти. – Вы, должно быть, дочь Джона Ферье, – сказал он. – Я видел, как вы выезжали из его дома. Когда увидите отца, спросите, помнит ли он Джефферсона Хоупа из Сент-Луиса. Если он – тот Ферье, о котором я думаю, они были очень дружны с моим отцом.

– Почему бы вам самому не съездить к нему и не спросить? – опустив глаза, предложила Люси.

Молодому человеку эта мысль, похоже, понравилась, его глаза весело заблестели.

– Съезжу! – сказал он. – Только мы два месяца проторчали в горах, так что я сейчас не в лучшей форме для визитов. Придется мистеру Ферье принимать меня таким, какой я есть.

– Я думаю, ему есть за что вас благодарить. И мне тоже, – ответила девушка. – Отец во мне души не чает. Если бы быки растоптали меня, он бы этого не перенес.

– Я тоже, – обронил молодой человек.

– Вы? Не думаю, что для вас это так важно. Вы даже не наш друг.

От этих слов мужественное загорелое лицо молодого охотника сделалось таким кислым, что Люси Ферье громко рассмеялась.

– Да нет, я не то хотела сказать! – воскликнула она. – Ну конечно теперь вы наш друг. Обязательно приезжайте в гости. Но теперь мне нужно ехать, у меня поручение от отца. До свидания!

– До свидания, – отозвался Хоуп, приподнял широкополое мексиканское сомбреро и склонился над поданной изящной рукой.

Девушка развернула мустанга, хлестнула его плеткой и скрылась из виду на широкой дороге в клубящемся облаке пыли.