Лицом к лицу

Егеря отступили к своей батарее, но командира взвода и самого молодого в отряде разведчика мы уже не застали в живых. Главстаршина Анатолий Баринов и матрос Володя Фатькин пали смертью храбрых. Ранило Колосова и Калаганского.

Потеряв управление боем, артиллеристы метались из блиндажа в блиндаж, из землянки в землянку. Их было много. Несмотря на большие потери, которые нес неприятель, очаги сопротивления возникали то в одном, то в другом месте.

- Захватили вторую пушку! - доложил мне связной Змеева. - А лейтенант ранен. И Тарашнина ранило в руку. И еще...

- Ну, говори!

- Саша Манин погиб... Комсорг наш...

...Стрельба затихла. К рассвету сопротивление последних очагов было подавлено. Первая батарея на вершине скалы была в наших руках.

Но мы знали, что тяжелые испытания еще впереди.

С противоположного берега по мысу ударили пушки и минометы. Открыла огонь дальнобойная артиллерия с Лиинхамари. Мы лежали, прижавшись к земле, а над нами, в туче снежной пыли, носились осколки камней и снарядов.

Я приказал вытащить замки из пушек и отползти к ближайшему хребту, откуда можно контролировать разгромленную батарею.

Когда артобстрел прекратился и над высокой скалой мыса Крестового осела пыль, мы увидели плес Девкиной заводи.

В залив, огибая мыс, зашли два вражеских катера и три шлюпки.

- Вот для кого они артподготовку вели! - сказал мне Гузненков. - Сейчас будут высаживать десант.

- Этого следовало ожидать. Десант против десанта! - обратился я к разведчикам. Такого боя у нас еще не было.

- Жмутся к берегу... Эх, жаль, из автоматов их не достанешь.

Разбив отряд на несколько штурмовых групп, я приказал командирам:

- Атаковать десант! Не дать егерям высадиться, не дать им зацепиться за берег!

4

Первый вражеский десант не знал, какими силами мы располагаем. Один катер уже успел высадить два отделения солдат, но, атакованный нами, тут же отошел. Гугуев, Агафонов и Пшеничных, находившиеся в засаде, начисто истребили высадившихся гитлеровцев.

Тогда противник изменил тактику. Его десантные суда шли теперь по заливу широким фронтом, вынуждая нас растягивать оборону и создавать большое количество мелких штурмовых групп.

Сражение разгоралось на протяжении трех - четырех километров. Успех боя зависел от инициативы и самостоятельных действий отдельных групп. Ими командовали смелые и опытные командиры - Никандров, Бабиков, Агафонов. Раненые Змеев и Тарашнин не покинули строй. На наиболее опасных направлениях бывали Змеев, Гузненков или я.

Вторая попытка егерей высадить десант также окончилась для них безрезультатно.

Тогда они применили хитрый маневр и обманули нас.

Из порта Лиинхамари вышел еще один десант и взял курс в глубь залива, удаляясь от мыса. Кто-то из молодых разведчиков крикнул:

- Эй, вояки, отдают концы! Кишка тонка, чтобы десант против десанта!

- Не радуйся...

Мичман Никандров, глядя на уходящие катера, озабоченно качал головой, потом подошел ко мне и сказал:

- Я так думаю, товарищ лейтенант, что немцы будут высаживаться дальше. Обогнут сопку и по той же скале попытаются забраться на мыс.

- То есть пройдут по нашему маршруту? - спросил Гузненков. - Это возможно... Мнения разделились:

- ДУХУ не хватит!

- Как сказать? На то они и горные егеря, чтоб по скалам лазить.

- Пусть попробуют...

Прошло не более получаса, как наблюдавший за морем Бабаков доложил, что в залив входят еще два катера. Новый десант круто повернул к берегу, нам навстречу.

Что замышляет противник? Неужели это только демонстрация высадки, отвлекающая пас от основного удара? Я приказал Бабикову организовать оборону на склоне сопки, примыкающей к воде, и на всякий случай оставил около себя, в резерве, двадцать разведчиков.

Гузненков ушел с взводом Бабикова. Я сел писать радиограмму.

Отряд нуждался в боезапасах и продуктах. Штаб обещал сбросить нам с самолетов патроны и харчи, а в случае нужды - оказать огневую поддержку с воздуха. События складывались так, что нам может скоро понадобиться такая поддержка.

Только передал я радиограмму Кажаепу, как увидел бегущего матроса Мальцева, часового, охранявшего раненых, которые лежали в камнях, недалеко от обрыва скалы. Мальцев был ранен в шею. Совершенно обессиленный, он упал у моих ног и прохрипел:

- Там... лезут... немцы!..

- Где?!

Мальцев показал в сторону скалы.

- Вернуть группу Бабикова?

- Поздно! За мной!

Мы бежали мимо раненых, которые уже догадывались, какая опасность им угрожает. Мы спешили к тем камням, в которых маскировались минувшей ночью и откуда уже постреливали егеря, оседлавшие высоту. Полусогнувшись, прячась за камни, потом ползком сближались с егерями, не видя друг друга, пока в тесном лабиринте камней и валунов не столкнулись лицом к лицу.