Лицом к лицу

Стояло лето девяносто седьмого года. Я привезла Рому за Волгу, в летний лагерь Высшей следственной школы МВД России — здесь абитуриенты будут жить целый месяц.

Последние минуты помнятся, как в замедленной съемке: вот вышли из машины, я сую сыну в сумку еще один сверток с котлетами, а он уже шагнул за ворота КПП и все — назад хода нет! Я не сразу это осознала и все пыталась дать последние наставления, но Роман уже ничего не слышал — перед ним лежала дорога в новую и очень интересную жизнь.

Ничего не зная о знакомстве с Матвеем, сын все испытания принимал за чистую монету — сдавал историю и физподготовку, писал сочинение, дежурил по лагерю.

Я ездила за Волгу каждый день. Перебиралась с водителем на пароме, весь день снующим между берегами, затем немного по пыльной сельской дороге — вот и лагерь Высшей следственной школы. Вокруг было людно: некоторе иногородние родственники абитуриентов даже разбили палатки под вековыми дубами — болели за своих чад и заодно отдыхали, другие, как и я приезжали на машинах и ходили вокруг толпами, пытаясь углядеть своё сокровище. Мамашки и папашки толклись у забора, сыночки же, как обезьяны в зоопарке, висели с другой стороны гроздьями. Один толстый мент — майор — возмущался:

— Вот гады! Поставили моему сыну трояк по истории!

Приехавший с ним капитан смеялся вполне откровенно:

— Твоему для поступления хватит и трояка, пятерки раздали другим!

А мой Роман, восседая на пресловутом заборе, во всеуслышание заявил:

— Мама, сегодня сдавали последний экзамен — историю.

— И что?

— Я не отвечал на пятерку, а мне ее поставили! — у стоящих рядом родителей уши сразу стали перпендикулярными. Я оторопела, и, спасая положение, поспешно потребовала:

— Ну-ка говори, какие были вопросы?

— Первый вопрос — итоги Сталинградской битвы.

— Что ты отвечал? — сын стал распространяться об итогах битвы, а я кивала — мол, правильная пятерка! — не знаю, было ли там действительно все правильно, но родители потеряли к нам всякий интерес и повернулись к своим чадам.

…Откуда им было знать, что вчера вечером заместитель начальника — то есть мой приятель Матвей, появился в лагере, чтобы напомнить членам приемной комиссии, какую оценку надо поставить на экзамене по истории моему сыну…

Но вот настал долгожданный день. Родителей запустили на территорию лагеря, я стояла у стенда со списком поступивших, трогала пальцем свою фамилию с инициалами «Р. И» — то есть Роман Игоревич, и хотела петь да плясать от радости. Ура! Мы поступили!

Попав в «Слежку», вылететь из нее уже невозможно — ну не выгоняют оттуда деток, что бы они ни вытворяли. Жизнь у слушателей — так называют наших студентов — веселая и бурная. Представьте себе казарму, в которой собрано двадцать молодых «жеребцов» — у каждого ежедневно случаются какие-то приключения, в том числе и любовные, прибавьте сюда щенячий восторг юности, отсутствие всяких проблем и радость поступления в самый престижный ВУЗ города — и вы поймете все.

К процессу обучения семья привлекалась в обязательном порядке. Когда Роман писал курсовые работы, мы «сдавали» отпечатки пальцев, следы обуви и образцы почерка — даже учились создавать подробный словесный портрет преступника.

А после первого дежурства по казарме возмущению сыночка не было предела:

— Мама, найди плотника, пусть сколотит «тумбочку». Потом купи топор — я приду в увольнение и порублю, порублю, порублю её в мелкие щепки! — просит он, впервые отстояв «на тумбочке» два часа…

Первый год все — и «городские» в том числе жили в казарме.

— Мама, я хочу ночевать дома! — канючил ребенок, но я не видела в происходящем ничего страшного и к Матвею с этим вопросом не обращалась. А сын почти каждую ночь прибегал в самоволки — переночевать в своей кроватке. Однажды, при проверке наличия учащихся после отбоя, факт отсутствия Романа обнаружился. Звонок куратора курса экспертов-криминалистов прозвучал часа в два ночи:

— Вашего сына нет в казарме!

— Куда же он у вас делся? Поднимайте слушателей, ищите моего ребенка! — нагло советую ему, уверенная в своей полной безнаказанности — с такой-то генеральской «крышей» — Матвей ведь уже в новом звании! Мало того, он начальник Вышки.

Внимая сыновнему нытью, все же обращаюсь к Матвею:

— Отпусти Рому — он очень хочет ночевать дома.

— А что ты раньше молчала? — удивился тот, — Не переживай, сегодня же дам команду!

Звонок генерала воспитателю Ромкиного курса сына ошарашил:

— Мама, — удивлялся он, явившись вечером домой уже легально, — что, я не сам поступил? Моя «крыша» — сам начальник, сам генерал?

— Сыночек, подозреваю, это элитное заведение создали исключительно для ментовских детей, к коим ты не относишься. Вас учат, одевают с ног до головы, да еще и стипендию дают — очень редкое в наше непростое время явление. Ничуть не сомневаясь в твоих способностях, все же спрошу — поступил бы ты сам, не будь у меня такого знакомства?

В детстве Ромка был голенастым и нескладным гадким утенком — теперь же становился красавцем — рослый, зеленоглазый и такой уютный, что ли? Домашний и родной — прибаутки так и сыпятся.