Литургические заметки

XVII.
Вы ничесоже от сих сотвористе,
Благочестия дел не явисте.
Странна и нища в домы не введосте,
Алчущим хлеба не даете.
Бесчеловечии, полни лицемерия.
Нищих презресте.
Тщетен ваш труд!
Вы ненавыкшии нищим руку даяти,
Како Его просите дати
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ!

XVIII

Главою, подъятою кверху,
Всех презираете, плюете всем,
Всех, бессердечные, злыми считаете.
В грехах жестоко укоряюще,
Сами ужасно грешите.
Иль ради хвалы человеков
Аки безгрешные
Святая глаголете,
Постом своим хвалитесь.
(В мыслях) сами распутные,
В браке разврат усмотряете.
Только себя одних видите правыми,
Еще не приявше
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ!

XIX

Увы! Не спасло вас жестокое девство,
Ни пост, с хвастовством понесенный:
Ибо Сын Кроток, кротких люблю Аз
И им воздаю отпущенье,
Награждаю хранящих пост с милосердием
И не люблю бессердечного девства.
Люблю милосердных и любящих,
Радостно в брачный чертог их приемлю,
Ибо такие чертогу приятны, —
Им дам
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ!

    Это — из кондака преп. Романа Сладкопевца (перевод проф. Н. Д. Успенского). Отрывки переносят нас в VI век в эпоху становления византийского церковного Богослужения, когда творцы песнопений свободно исполняли в храмах свои все новые и новые произведения, из которых многие не вошли потом в церковные книги. В данном случае это была песенная проповедь в стихах — комментарий на евангельскую притчу о десяти девах (по Матфею, гл. 25). По-гречески «элеон» (елей, масло) и «элеос» (милость) в винительном падеже звучат одинаково. Неразумные девы не имели в сосудах елея — не имели в душе милости, любви, и потому не были допущены на праздничный пир. В приведенных отрывках — часть речи Жениха из-за запертой двери. «Не люблю бессердечного девства», — это было обличение, как выразилась уже в наше время незабвенная монахиня Мария, монашеского «самоспасения».

Такая полемически-острая стихотворная проповедь не могла удержаться в церковном Богослужении, она уступила место в литургических книгах произведениям не столь талантливым, но более соответствующим стилю, как сказали бы мы теперь, «бесконфликтного» благочестия. В наших, то есть в византийских кондаках, стихирах, канонах — очень мало комментариев к евангельской проповеди и очень много догматики.

23

«...Фома же, один из двенадцати, называемый Близнец, не был тут с ними, когда приходил Иисус. Другие ученики сказали ему: мы видели Господа. Но он сказал им: пока не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его — не поверю.

После восьми дней опять были в доме ученики Его, и Фома с ними. Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди их и сказал: мир вам! Потом говорит Фоме: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим.

Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог Мой! Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие». По Иоанну, гл. 20

Христос приглашает Фому Неверующего исполнить жестокие слова свои и грубым осязанием как бы вновь растравить раны Учителя. «Принеси перст твой семо»... Потрясенный Фома не делает этого и отвечает словами раскаяния и любви: Господь Мой и Бог мой!

Таково содержание Евангелия. Мы не узнаем его в службе «Анти-Пасхи» (Неделя о Фоме):

    ... он же ощущая рукою Твое сугубое существо, со страхом вопияше верно...  О  преславного  чудесе!   Огню  сено  коснувшеся спасеся: вложив бо Фома во огненная ребра руку Иисуса Христа Бога, не спалися осязанием...  Прикоснувыйся рукою ребром нестерпимым Близнец Фома, не опалился прикосновением, но пребысть язвы осязая известное...

И т. п.

 В Евангелии — упрек Христа, в службе — похвала Фоме за «доброе неверие». В Евангелии Фома отказываетпся от неверия, в службе лезет «любопытною десницею» щупать раны Христа. В Евангелии — любовь, в службе — страх... Вот уж, действительно, Анти-Пасха.