Литургия Барбарисовой Живописи (СИ)

- Пусть это будет твой последний смех. Но он будет, и он будет твой. Пускай это будет твой последний плед осенних листьев, но он укроет и согреет тебя. И не важно, что ты умрешь зимой, главное, что ты успеешь ощутить поцелуй снега на собственных глазах. – Юное облако, за которым скрывалось упругое тело, обнаженными лучами подошло к иссохшему кустарнику. Непревзойденная Юность коснулась губ увядания и преобразило навсегда собою пространство внутри самой старости. Юность не смогла нейтрализовать пропасть, но силой любви она изменит суть и качество предстоящего. Ибо то, что пропасть неизбежна это остается фактом, но вот какой именно угодит в нее Старость, зависит от упругости Юности, обретая сокровенный опыт отдаст увяданию свою красоту.

            Траектория ветра, сопряженная с излучением вновь ворвавшегося солнца, изменила свое направление. Трансформация пространства немедленно преобразовывало и изменяла все вокруг, придавая окружающим вещам и предметам, совсем иной новый смысл. В начале, барбарисовый кустарник был удивлен и настороженно следил за не прошеными изменениями, однако после первых лиловых дождей, согласился и смиренно растворился в победившей его Юности. Больше, реальности не стало, она исчезла как таковая, так как изменился сам принцип взаимодействия вещей в природе. Сущность проявления объектов стал совершенно иной, и привычные законы зрения, слуха и осязания были изменены в корне своего предназначения.

            Юность вступила в свои права и Старость более не противилась ей. Они стали одним целым, в слиянии своем создав отдельный элемент субъективной реальности…

            На краю заката, Юность приветствовала Старость. Она целовала ее. Она отдавала ей свою молодость и с благодарностью принимала от нее опыт увядания. Она была обнажена и ей было стыдно перед собственной юностью. Ни морщин, ни складок ни единого шарма: только наглое, сплошное и дерзкое совершенство. Обнаженный бамбук, перед корой старого кустарника, был гибкий и стройный, манящий своей невинной зеленью. Он обвивал его сочными, хрупкими стеблями. Он изгибался над ним и целовал алмазами первозданной росы. Он заигрывал с ним и увлекал в бескрайние просторы нежности и укрывал его плечи прохладой таинственной ночи.

Локоны синхронно касались капель дождя. Ветер собравший вокруг себя тучи, приветствовал влажный рассвет. Тела обнаженным веером возлежали на хрустящей сочной траве. Они пролежали вдвоем и пережили мутоновую ночь, и они были готовы впустить в себя все торжество рассвета. Укрытые в симфонии тьмы, цвета постепенно распускались бутонами ярких пятен, на бежевом пространстве влажного дня. Полотно ослепительно чистой росы, ниспадая с небес, целовало тела двух параллелей пересеченных в неожиданной бесконечности любви. Они не думали о пропасти, которая была совсем близко, они просто принимали капли дождя прямо в кровь, в самую структуру себя, не меняя при этом состав ни его, ни свой.

- Зачем ты целуешь меня?

- Разве у капель дождя спрашивают, почему они падают вниз?

- Почему ты любишь меня?

- Не уже ли солнце может ответить, почему оно греет и зачем оно светит?

- Жить и понять, что ты спала. Проснуться и понять, что пора умирать! – Старость криво улыбнулось увядающей грустью.

- Не печалься. Лучше, хоть раз взглянуть на гроздья росы, чем умереть в пустыне и ни разу не слышать о них…

По раненым рекам разлук, хрусталики вечности прощались с волнами счастья, уплывая и  растворяясь постепенно в дремучих молекулах. Рассвет был настолько близок к родине, что казалось,  совсем скоро ударит в окно осколками первого света. Юность и Старость стояли над пропастью, и пропасть лежала перед ними. Такая гладкая и покорная, но все же пропасть! Шаг за шагом и в бездну. А что там? Там безысходность…

            Солнце сверкнуло лезвием восторга. Оно исподлобья грозовых туч, смотрело на всплывшие лепестки нежности и с завистью веков обронило скудные капли спонтанного дождя, после чего вновь отвернуло глаза от ненавистной любви.

У истоков волнения, Старость и Юность не двигаясь и не передвигаясь,  стояли в обнаженной тишине.

-  Ни звука, ни намека на чужой шепот или родной стон. Ничего, только ты и я, а вокруг голос пространства нелепостей и обвинений. – тихонько обращалась Юность к своей возлюбленной спутнице.    - Солнце больше не появится. Ему не по душе наша нежность. Однако данная несправедливость, совсем скоро навеет нам неловкое волнение.-   именно это неадекватное чувство, вынудило их распрощаться с очередным пространством. Они покинули его на заре или в начале заката. И они  нашли себе более белое и ласковое сочетание мира…

             Старость корнями прикоснулась к Юности и увидела весну.

- Интересно, переживу ли я еще одну весну?

- К чему, если сейчас весна бесконечна.

- Тогда я умру зимою. – определила Старость.

- Когда ты умрешь, не будет ни весны, ни зимы, ни осени, ни лета. Это будет простое Ничто, без имени и времени, без стихий и бесконечности. – Юность обняла лучами света старость и поцелуем отнесла их обеих на самый предел высоты. Пролетая над гнездом безмолвия, юность спросила у Старости: