Люба

Назавтра Корецкий пригласил на свидание Веру Николаевну — старшего врача в терапии. Она пришла, он провел с ней ночь. Наутро мысли стали яснее, но на душе ничего не изменилось. Корецкий еще несколько раз встретился с ней, но потом стал сам избегать встреч, ссылаясь на старость и болезни.

В первых числах февраля ему сообщили, что Катерина поступила к ним в стационар и родила мальчика. Мать и ребенок были в палате. Корецкий сбегал за цветами и с огромным букетом алых роз вошел в палату к Катерине.

— Что ж, поздравляю с сыном. Катенька, я очень рад за тебя.

— Спасибо, Александр Валерьевич, мой мальчик и правда замечательный. Сколько детей передержала на руках, но свой — это совсем другое. Хотите посмотреть?

Корецкий взял на руки крошечный сверток. Такой теплый! Мальчик корчил рожицы и сопел. От него пахло молоком и еще чем-то неповторимым, так пахнут только новорожденные дети.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«А если он мой?» — мысль ударила в самое сердце, отозвавшись болью во всем теле. Он отдал матери ребенка. «Почему я не думал об этом раньше, по срокам он может быть моим. Может, она просто боялась, что я не захочу его?»

— Как ты назвала его, Катя?

— Александром. Простите меня.

— Так он мой? Скажи правду.

— Да. Я всегда была верна вам. А вы?

— Прости, Катя, я думал, что ты вышла замуж.

— Я сама виновата. Я боялась, что вы не захотите его. Я пыталась сохранить его любой ценой. Можно он будет Александр Александрович Замятин?

— Я хочу быть его отцом. Может быть, мы дадим ему мою фамилию?

— Вы можете быть его отцом, но с моей фамилией ему будет спокойней.

Он обнял ее вместе с ребенком.

Катерина захотела жить с матерью, и Корецкий обменял ее квартиру на большую, рядом с клиникой. Теперь у Катерины была своя комната, у матери своя, а самая большая и светлая комната стала детской. Корецкий практически переехал к Катерине. Он вставал ночью, если малыш плакал, гулял с ним на улице, помогал купать.

— Катя, я никогда не думал, что новорожденный ребенок может доставить столько удовольствия. С Любой я это как-то пропустил, очень жаль. Ты знаешь, я вообще не понимал, что у меня есть дочь, до ее четырех лет. Потом она устроила мне сцену, после которой игнорировать ее я уже не мог. А Саша как-то сразу запал в душу.

— Вы сильно скучаете по Любе?

— Очень. Мне кажется, что Америка — это ошибка. Жила бы она сейчас с нами. Ты вроде привязалась к ней, да, Катя?

— Она хорошая девочка. Вы сообщили ей о брате?

— Нет, вдруг она подумает, что ее специально отправили из дома. Она ведь там совсем одна. Потом при встрече я все ей объясню. Смотри, мне кажется, что наш мальчик улыбается.

Прошел месяц, мать Катерины завела с ней разговор.

— Катя, может, ты оформишь отношения со своим престарелым любовником? Или у него семья?

— Нет, мама, семьи у него нет. И потом, меня все в наших отношениях устраивает. У тебя какие-то претензии?

— Я просто хочу тебе счастья. Я не понимаю, почему твой бывший муж был плох, а этот старик хорош. Причем настолько хорош, что ты родила от него ребенка и собираешься быть ему любовницей до его смерти. Что ты от него имеешь?

— В каком смысле?

— Материально. Я слышала, он отдает тебе зарплату, а что еще?

— Мама, он полностью обеспечивает меня с сыном, чем ты недовольна? Он практически купил нам новую квартиру, мы теперь не ютимся в одной комнате. Или тебе лучше жилось на кухне?

— Он обязан был это сделать, ты родила ему сына. Я поняла, что других детей у него нет?

— У него есть дочь, ей тринадцать. Александр Валерьевич растил ее сам, один. Она его наследница. У меня нет никаких претензий по этому поводу.

— А где ее мать?

— Мать умерла в родах. Мама, это закрытая тема. У него в кабинете висит ее портрет на всю стену, она была просто восхитительной женщиной.

— Вот как. Ладно. Значит, ты будешь с ним?

— Да, мама.

— Конечно, это твоя жизнь и я не имею права вмешиваться, но мне это не нравится. Я хотела для тебя другой жизни и другого мужа.

5

В Москву

С вечера Саша собирал вещи. Достал документы: паспорт, аттестат, «золотую медаль». Потом откопал свои деньги в саду, пересчитал — сорок рублей — этого должно было хватить на поезд до Москвы, а там он разберется. Неожиданно в сарай вошел отчим.

— Ты чего тут делаешь? Завтра пойдешь устраиваться на работу в шахту. А то десять классов ему было нужно, дармоед. Это что у тебя такое?

Он выхватил из рук Саши сумку, вытряхнул ее содержимое на землю.

— Ты куда это собрался? Я тебя, ублюдка, три года кормил, а ты в бега! Кто долг будет отрабатывать?

Он стал рыться в вещах, выбросил паспорт и аттестат, «золотую медаль» и деньги забрал себе.

— Это ты у кого украл? У меня украл? Ты еще и вор! Сейчас сдам тебя в милицию, ух как ты у меня попляшешь.

Отчим снял со стены кнут со стены и начал избивать Сашу. Он бил с таким остервенением, как будто хотел убить мальчишку. Саша сначала молчал. Злость и ненависть к этому мужику закипали в нем с неистовой силой. Наконец всего возмущение достигло высшей точки. Саша схватил вилы и бросился на отчима.