Люби ее или потеряй ее (ЛП)

Рози отвернулась и пошла разогревать духовку, установив ее на 200 градусов — важный компонент маминых булочек-полумесяцев. “ Не заставляй тесто расти слишком быстро, Рози. ”

— Отлично. Мне даже удалось продать бутылку Le Squirt Bon Bon. Очевидно для шутки, но это все равно имеет значение в глазах моей начальницы. А как насчет твоего дня?

— Хорошо. — Нахмурив брови, Бетани дернула себя за рукав блузки. — Как обычно, делаем простые вещи красивыми. Ты же знаешь.

— Все еще хочешь бросить свою работу с образцами и размахивать кувалдой?

— Как ублюдок! — Бетани натянуто улыбнулась ей. — Хотя я бы предпочла поговорить о тебе. Как у тебя дела?

Она снова подумала о Доминике и о том, каким испуганным он выглядел, когда она начала собирать вещи.

— Я не чувствую себя прекрасно и, вероятно, не буду в течение долгого времени, но… уход был правильным поступком, Бетани. Мы женаты, но даже не разговариваем друг с другом.

Бетани медленно покачала головой.

— Но раньше тебя все устраивало, верно? В старших классах вы двое всегда держали головы вместе, о чем-то шептались.

— Раньше мы постоянно разговаривали. Куда отправимся, когда заработаем немного денег. Мы говорили о доме нашей мечты на воде. О вечеринках, которые мы устраивали бы на нашем большом заднем дворе.

Тяжело сглотнув, Рози достала миску из шкафа и разбила в нее яйцо, взбила его с ложкой молока, готовясь смазать круассаны.

— Когда он вернулся из-за границы, я не сразу заметила, каким тихим он стал. Со мной была моя мама. Мы всегда были на кухне вместе и… его так долго не было, что его молчание не было заметно. Я была так счастлива, что он дома в безопасности. А потом она ушла, и стало так тихо. Все время.

— Мне так жаль. — Бетани соскользнула со стула и подошла к винному холодильнику под стойкой, выбрала бутылку белого и открутила крышку.

— Боже, прошло почти четыре года с тех пор, как умерли твои родители, Ро. Это слишком долгое время, чтобы утонуть в тишине.

— Ну, я определенно не тону сейчас, — поспешно сказала Рози, надеясь ослабить давление в груди. И это было правдой. С тех пор, как она, Бетани и Джорджи создали Лигу "Только мы", она не только была окружена поддерживающими ее женщинами и кучей городских сплетен, но и ее мечты об открытии ресторана возродились. Превратившись из несбыточной мечты, которую она отложила в сторону, в реальность. Они зарегистрировали ее на одном из тех краудсорсинговых сайтов, и люди вносили пожертвования. Вкладывали в ее мечту. Или, по крайней мере, дали ей толчок, чтобы начать.

Рози не была уверена, как ее мать отнеслась бы к тому, чтобы воспользоваться добротой незнакомцев. И вообще рассматривала бы она это таким образом, в отличие от благотворительности. Выросшая среди двух рас, в преимущественно белом городке Порт-Джефферсон, Рози никогда не имела друзей, похожих на нее. Ее отец, Морис, был афроамериканцем, а мать, Сесилия, родом из Аргентины, так что они тоже не были похожи на родителей ее друзей. Даже в невысказанном виде, казалось, всегда существовала разделительная линия между ними и всеми остальными. Люди были дружелюбны, но не настолько, чтобы начать настоящую дружбу. Она была свидетельницей разочарования, вызванного таким обращением у ее родителей, независимо от того, говорили они об этом вслух или нет.

Рози уже давно знала о Касл и многих членах Лиги "Только мы", но только для того, чтобы поздороваться на Мэйн-стрит или если они случайно проходили через ее секцию в торговом центре. Эта граница между ней и всеми остальными оставалась некоторое время после смерти ее родителей и потребовалось некоторое мужество, чтобы переступить через нее. Принятие доброты своих друзей только теперь казалось для нее правильным, потому что она знала, и испытала на себе, как Каслс и женщины клуба старались изо всех сил для всех. Рози сама старалась изо всех сил, рядом с ними, и это лишало возможности получить подачку.

Она сделала бы то же самое для них. Особенно, если кому-то нужно жилье.

— Еще раз спасибо, что позволили мне переночевать здесь, пока я обдумываю мой следующий шаг.

— Оставайся столько, сколько захочешь, — сказала Бетани, наливая два бокала вина и передавая один Рози. — Однако я попросила своего адвоката составить соглашение о неразглашении о моем храпе. Ты не против подписать контракт, не так ли?

Рози рассмеялась.

— Я сохраню твой секрет, если ты никому не расскажешь, что я жалуюсь на свои уставшие ноги, как девяностолетняя старуха.

— Договорились.. — Улыбающийся рот Бетани коснулся края ее бокала, чтобы сделать глоток. — Говоря о следующих шагах, на каком этапе открытия ресторана мы находимся? В котором я собираюсь есть пять раз в неделю. Может быть, шесть. Есть мысли по этому поводу?