Люби и властвуй, или С мужчинами не расслабляйтесь!

ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО ЛЕТ…

Я зажила новой жизнью, в корне отличающейся от той, которой жила прежде. После всего, что произошло в доме моего мужа, я продала дом, купила совсем небольшой, но новый, в другом районе и открыла собственную туристическую фирму. Офис ее находится в самом центре Москвы, моего любимого города.

Наталья работает вместе со мной, неплохо справляется. Правда, для работы у нее остается все меньше и меньше времени. Потому что она вышла замуж. Теперь Натка смеется, что наконец-то у нее есть свой собственный мужик с одной головой, двумя руками и двумя ногами.

Он не миллионер и не нефтяной магнат. Он совершенно обычный работник фирмы, но трудоголик и очень старается, чтобы его семья ни в чем не нуждалась.

Как это произошло? Однажды, когда Наталья, жутко уставшая от одиночества, шла домой, глотая слезы, навернувшиеся оттого, что дома ее никто не ждет, что ее опять встретят проклятые темные окна, что ей даже не с кем поговорить, некому излить свою душу… она совершенно случайно столкнулась с мужчиной и со злости накричала на него за то, что у него глаза растут в другом месте. Но мужчина не рассердился. Он улыбнулся и в знак извинения пригласил ее в кино. С тех пор они неразлучны. «Уж лучше синица в руках, чем журавль в небе», – ласково говорит Наталья и смотрит на своего любимого. А еще у них растут двое замечательных девчонок-погодок. Возясь с ними, Наташка напоминает курицу-наседку и, как только уходит няня, не отходит от них ни на шаг. Я стала их крестной мамой, а Наташкина семья является довольно важной частью моей жизни. Как только у меня выпадает выходной, я нагружаю целую машину подарков и мчусь к своей любимой, остепенившейся подруге.

Ее квартира приводит меня в восторг. Там так тепло и так уютно… Там пахнет борщом, различными детскими смесями, слышен детский смех и звон погремушек. И ничего, что можно споткнуться о какую-нибудь деревянную лошадь. Подумаешь, ну проедешь носом по полу, посмотришь на эту лошадь злобным взглядом, замахнешься на нее, а затем… рассмеешься.

А я… Я полностью отдалась своей работе и стараюсь избегать прежних ошибок. Я знаю, что уже использовала данный мне жизнью шанс, и больше не хочу с чем-то спешить. Я часто подхожу к зеркалу и вижу, что во мне не осталось даже намека на ту Свету, которой я была несколько лет назад. Оказалось, что можно в корне себя изменить, спрятав былую искренность. Говорят, что с годами я стала интереснее внешне. Есть такой тип женщин, которые становятся красивее тогда, когда им за тридцать. Так получилось, что даже с годами я не смогла сбросить с себя бремя ответственности за происшедшее. Я часто вспоминаю Илью, иногда Влада, а иногда Варю. Мне кажется, что, сколько бы раз я ни пыталась зажить новой жизнью, память об этих людях будет преследовать меня и настигать. Подсознательно я чувствую какую-то вину перед Ильей за то, что не смогла уберечь его от опасности. Я устала быть наедине со своим прошлым и с каждым днем все острее чувствую утекающее время, словно какая-то неведомая пружина сжимается, оставляя мне все меньше и меньше времени.

Вот сейчас я сижу в своем офисе, работаю с документами, а мой мобильный разрывается. Я даже не сомневаюсь в том, что звонит Наташка. Только она может совершенно бесцеремонно звонить по сто раз на дню. Наконец я беру трубку и слышу:

– Светка, ты не забыла, что у моего ненаглядного сегодня именины?

– Нет, не забыла, – улыбаюсь я и отодвигаю свои бумаги. – К восьми приеду.

– А ты что делаешь?

– Наташа, ну что я могу делать?! Я работаю. Конец месяца. Сама знаешь, мы здесь все в пене.

– Понимаю. Не злись. Я просто хотела спросить: голубцы с подливкой делать или нет?

– Наташка, делай как знаешь. У меня время поджимает.

– Успеешь. Что значит «как знаешь»? А как ты больше любишь? Еще я хотела узнать: сырники сразу сметаной заправлять или нет?

– Наташка, я что-то вообще не пойму, при чем тут я? Ты у своего ненаглядного спроси.

– Я и ему позвоню. Вы для меня два самых родных и близких человека. Поэтому я у вас обоих и спрашиваю.

Мне не хочется обидеть Наташку, я откладываю свои дела и стараюсь говорить как можно более спокойно:

– Натуля, а если я люблю сырники в сметане, а твой ненаглядный без нее, что ты тогда делать будешь?

– Разложу их по двум разным кастрюлькам, – как ни в чем не бывало отвечает та. – Света, и еще… Не забывай, что я тебя вместе с Алексеем пригласила.

– Я помню.

– А вы, вообще, сходиться-то собираетесь? Сколько лет встречаетесь, а толку…

– Наташа, хватит! Сами разберемся.

– А что тут разбираться? Ты лучше у меня спроси. Мужик столько лет один живет! Ведь подберут же!

Сама знаешь, сейчас всех метут, без разбора. И твоего окольцуют, даже оглянуться не успеешь. Я вообще не представляю, как столько времени без мужчины в доме жила? Как хорошо, что у него зрение неважное и что он в темноте в меня врезался. Представляешь, что было бы, если бы светло было и он мимо прошел? Я даже в диспетчерской стол накрыла.

– В какой диспетчерской? За что?