Люби меня

Я вешаю сумочку на крючок и хватаю сетку для волос, перед тем как вымыть руки. Мне приятно, что мои родители вернулись, и как бы мне ни нравилось быть главной в течение нескольких недель, я не готова делать это постоянно. Папа не поднимает глаз от лука, который тонко нарезает кольцами, но он знает, что я здесь, потому что, когда я стою рядом с ним, он протягивает мне лук.

— Ты что, со мной не разговариваешь? — спрашиваю я.

— Не знаю, что и сказать. Мне стыдно за свой поступок, и я боюсь, что ты не простишь меня.

— Папа, — я упираюсь плечом в его плечо, — я никогда не смогу злиться на тебя, но надеюсь, ты понимаешь, что я не передумаю на счет Вона.

— Я этого не хочу. Я просто был удивлён, увидев свою малышку в постели с мужчиной, который выглядит намного старше и… это просто не то, чего я ожидал. Мне очень жаль.

Полная противоположность Брайану — это то, что он думает на самом деле.

— Всё в порядке.

Я понимаю, что моя внезапная перемена была для него шоком, особенно после того, как я была с Воном, когда он узнал об этом. Папы не было здесь, когда я впервые начала сомневаться в своих чувствах несколько месяцев назад, поэтому он не видел ход моей борьбы. С другой стороны, я ничего не сказала родителям, когда они вернулись из отпуска.

— Брайан был хорошим человеком, и мне будет трудно принять кого-то ещё в твоей жизни. Мне было неприятно видеть тебя такой грустной из-за него, но я также надеялся, потому что знал, что он сделает тебя счастливой. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, и надеюсь, что этот парень с татуировками сделает это для тебя, — папа тоже не всё знает, Брайан умолял меня ничего ему не говорить.

Если бы он только знал, что Вон делает меня в сто раз счастливее, чем Брайан.

— Вон. Его зовут Вон. И он тоже хороший человек, папа. Он действительно такой. И он делает меня очень, очень счастливой.

— Не могу дождаться, когда увижу это своими глазами.

— Так и будет.

Мы продолжаем готовить, и моя мама порхает туда-сюда, накрывая на столы и наполняя солонки и перечницы.

Мы проводим день как обычно, и когда без четверти двенадцать входит Вон, я чувствую, как улыбка на моем лице расцветает.

— Эй.

— Привет, — он наклоняется и целует меня в макушку.

Я не хочу устраивать слишком много откровенных сцен, так как я на работе, поэтому делаю шаг назад.

— Ты голоден?

— Вообще-то я опаздываю, поэтому не могу остаться и перекусить, но я хотел поздороваться перед своей встречей.

— Привет, — я прислоняюсь к стойке, чтобы не упасть, потому что один только его вид делает из меня желе.

— Хочешь поужинать со мной? Я могу заехать за тобой около семи.

— Да. Я бы с удовольствием.

— Ладно, увидимся позже.

— Окей.

Он заглядывает мне через плечо, кивает и целует в щеку. Я смотрю, как он уходит, и поворачиваюсь, чтобы вернуться на кухню, когда натыкаюсь на своего отца. Он несмело улыбается, и я не уверена, радостно это или грустно, но в любом случае, я знаю, что он даёт мне своё одобрение.

— Ну, я уже давно не видел такой широкой улыбки на твоём лице.

— Я уже давно не была так счастлива.

Он сжимает моё плечо, и я отправляюсь на кухню. Между заказами я делаю сэндвич для Вона, и как только мы закрываемся, я спешу к нему. Я машу в камеру, и через секунду он появляется из-за угла.

Я протягиваю ему пакет.

— Я принесла тебе поесть.

— Спасибо, детка, — он обнимает меня и берёт пакет.

— Не за что.

— Я бы хотела потусоваться ещё немного, но у меня сегодня горячее свидание и я должна придерживаться графика, если не хочу опоздать.

Я игриво закатываю глаза и машу через плечо, когда выхожу. Через несколько минут я уже у себя дома и так волнуюсь, чтобы подготовиться к сегодняшнему вечеру. Он не сказал, поедем ли мы в какое-нибудь шикарное место, но я предполагаю, что ему не придётся надевать костюм.

Я расчёсываю свои мокрые волосы, освобождая их от узлов, когда щетина цепляется за моё ожерелье. Я кладу щетку и смотрю на своё отражение в зеркале. Мои пальцы крутят кольцо, я подношу его к губам и целую, прежде чем протянуть руку и расстегнуть застежку. Мои глаза автоматически закрываются, когда я снимаю ожерелье. Чтобы посмотреть, куда я его положила, я снова открываю их и аккуратно кладу серебряную цепочку в ящик на дне туалетного столика.

Я чувствую себя более обнаженной, когда кольцо на цепочке исчезло; не только моя кожа, но и всё моё тело — внутри и снаружи — чувствует себя уязвимым прямо сейчас. Это правильный поступок. Я знаю, что это так. Время двигаться дальше.

Голос Кеннеди гремит в моей квартире, когда он пытается найти меня.

— В ванной комнате.

— Ты одета?

— Да, — я смеюсь.

Он опирается на дверной косяк, но ничего не говорит и просто наблюдает за мной.

— Ты меня пугаешь.

— Ты счастлива.

— Я действительно боюсь.

— Я люблю перемены, Рейни.

Я верчу кисточку в руке и снова говорю вслух то, что сама боялась сказать. Кеннеди всегда вызывал во мне это чувство. Он заставляет меня высказывать свои мысли вслух, где их гораздо легче осознать.

— Это слишком неожиданно?

— Честно говоря? — он скрещивает руки на груди, и плотная белая футболка обтягивает его мускулистые руки.