Люби меня

Она говорит, что выбор за мной… Но на самом деле у меня его нет! Кто в здравом уме выберет первый вариант?! Я не настолько сильная, чтобы умереть. И уж точно не настолько безжалостная, чтобы подвергнуть опасности других людей. Своих сестер, тем более. А угрозам, которые Людмила Владимировна жестоко сейчас передо мной расписала, после всего, что сегодня видела и слышала, я верю безоговорочно.

– Какая же вы… – выплевываю на пике очередных рваных всхлипов, но закончить фразу все равно не решаюсь.

Сука. Тварь. Мразь.

Ей подойдут все самые ужасные существительные.

Только даже если бы мне хватило смелости все их одно за другим выдать, это не пошатнет власть Людмилы Владимировны и не спасет меня.

Зажимая рот ладонью, физически свою истерику останавливаю. Перевожу дыхание, задействуя ноздри. Прикрываю глаза, и в голове снова калейдоскопом вся моя жизнь разлетается. Рассыпается мелкими звенящими осколками.

«Да… Да, я сошел с ума…»

«Приходи в подсолнухи за поцелуем…»

«Я к тебе так рвался…»

«Хочу быть твоим настоящим…»

«С днем рождения, Соня-Солнышко…»

«Я люблю тебя…»

«Весь этот год о тебе мечтал…»

«Давай поженимся?»

«До смерти, малыш…»

«Сладко тебе, мармеладная Соня?»

«Ты – мое все…»

«Мы всегда будем вместе…»

«На всю жизнь, Солнышко…»

«Ты выше всех…»

Мы же справимся? Потом. Он узнает. Поймет. Поверит мне! Уедем вместе. Все непременно будет хорошо. Нужно просто подчиниться сейчас, чтобы остановить эту обезумевшую маньячку, вырваться отсюда живой и невредимой.

– Я согласна.

В тот момент мне еще кажется, что это я ее обыгрываю.

Но с каждой последующей минутой это убеждение гаснет.

– Перейдем к реквизиту, – мрачно проговаривает Людмила Владимировна, бросая мне комплект кружевного белья. – Надень это.

Пока я покорно выполняю этот приказ, достает из саквояжа… три использованных презерватива. Откуда я знаю, что они были в употреблении? Во всех трех чье-то семя. И моя несостоявшаяся свекровь держит их, совершенно не брезгуя. Раскладывает их методично, хладнокровно создавая нужную ей картинку. Один опускает на тумбу у кровати, второй – на пол, третий – на одеяло, рядом с моим бедром.

«Какое свинство!» – хочется заорать мне.

Но я еще помню, как тот психопат в порту хотел резать меня, словно ту же свинью. А потому только крепко-крепко зажмуриваюсь и дополнительно ладонями лицо закрываю.

«Я сойду с ума… Я точно сойду с ума!» – пульсирует в моей голове.

– Опусти руки. Дай мне тебя сфотографировать, – рассекает тот же резкий безэмоциональный голос.

Я повинуюсь. Вижу, как на меня направляют камеру знакомого мне телефона – это смартфон Лаврентия. От первой вспышки морщусь. Со второй начинаю непрерывно трястись.

– Вот и все. Фотографии и адрес этой конуры отправлены, получены и прочитаны. Скоро Саша будет здесь. Помни, о чем мы договорились. Не думай, что после моего ухода опасность для тебя и твоей родни минует, – размазывает последние надежды. И я снова начинаю плакать. – Станешь оправдываться перед Сашей или, не приведи Господь, расскажешь что-то о нашей сделке, окажешься здесь снова. И уже без права выбора, – бьет словами, как профессиональный боксер. Каждый удар – нокаут. – Мой сын не сможет тебя защитить. А уж твоих маленьких сестренок и подавно. Нет у него такой власти пока. В этом городе главная я, понимаешь? Даже то, что не столь очевидно, у меня на контроле. Так что приводи себя в порядок. И будь умницей.

Когда она уходит, я даю волю крику охватывающего меня сумасшествия. Луплю кулаками по постели и ору так, что у самой уши закладывает. На всю эту квартиру от боли разрываюсь. Мелькает мысль наплевать на угрозы, ведь мне и без насилия, скорее всего, не выжить. Но есть же они… Мои сестры.

В приступе безумия толком думать не могу. Страх и боль – все, что я чувствую. Разум в отключке. А потому, когда возможность издавать звуки иссякает, я просто поднимаюсь и, пошатываясь, бреду в ванную. Умываюсь, споласкиваю рот и прямо из-под крана утоляю жажду. Горло так жжет, что из глаз снова слезы брызгают. На этот раз беззвучные.

Спазм, и меня рвет желчью. Выворачивает наизнанку. Судорогами все тело идет. На колени падаю. Задыхаясь, ползу по грязному кафелю. Кажется, там и останусь… Но у меня нет на это права. В какой-то злой решительности поднимаюсь и снова привожу себя в порядок.

Едва возвращаюсь в кровать, входная дверь распахивается.

Тишину рассекают твердые и такие знакомые звуки шагов. Слезы соскальзывают по щекам, как не пытаюсь их остановить. Смахиваю в последний момент.

Скрип двери. Встреча взглядами. Полная остановка моего сердца.