Люби меня до смерти

Он удивил его сегодня. Максим не помнил, чтобы раньше Артём отказывался от «добычи», которая сама идёт в руки. Не была бы эта девушка настолько милой, он был бы только рад, что другу наконец кто-то приглянулся. Максим покачал головой, достал телефон и набрал номер Лены. Трубку она сняла быстро.

– Не спишь, детка?

– Мы уже встали! – радостно проорала она в трубку.

– Скажи лучше: не ложились, – Максим улыбнулся.

– Зай, я тебя очень люблю, но сейчас Олеся будет угадывать, не хочу пропустить. Ты что-то хотел? Что-то срочное?

– Нет. Звоню лишь сказать, что люблю тебя.

– И я, малыш. Очень сильно, – в трубке раздался звук поцелуя. – Воздушный тебе, зая. Хочешь, можешь забрать меня отсюда пораньше. Допустим, завтра вечером.

– То есть сегодня вечером, ты хотела сказать?

– Ага, – хихикнула Лена.

– Не смогу, извини. Встреча.

– Ну тогда до послезавтра. Люблю тебя! – она нажала «отбой».

Он повертел телефон в руках и зашёл в комнату. Кинув взгляд на диван, пожалел о том, что не выбрал кровать. Но делать было нечего, он разложил его, достал из шкафа запасной комплект белья и пошёл в душ.

Когда Макс проснулся, уже был вечер. Артём сидел в кресле и смотрел на него.

– Ну ты и соня, – сказал он. – Продрых почти девять часов.

– Ты давно проснулся?

– Примерно часа два назад. Сходи в душ и поедем. Перед встречей заскочим перекусить, есть хочу жутко.

Максим собрался быстро, и они поехали в ресторан. Макс с удовольствием наблюдал, как Артём накинулся на еду. Было время, когда он очень переживал за друга. После того случая с полицейским, Тёма ушёл в алкогольно-наркотический загул, перестал есть и превратился практически в скелет. Да, это было давно. Но Макс с ужасом вспоминал, как друг, находясь в депрессии, ни с кем не общался, закрылся в комнате на несколько дней и никого не впускал.

Максим так беспокоился, что позвонил дяде Коле, который был тогда в отъезде. Николай Геннадьевич приехал на следующий день. Узнав о том, что Тёма убил полицейского, он пришёл в ярость. Дядя Коля провёл жёсткую беседу с Максом на предмет того, что не нужно стрелять в полицейских направо и налево. Долго орал и распинался, что в органах у них всё схвачено, и в той ситуации нужно было просто включить мозги, а не размахивать пушкой. Потом поднялся на второй этаж, выломал дверь в комнату сына и жестоко избил его.

Когда Максим ворвался в комнату, то застал ужасную картину. Повсюду были разбросаны пустые бутылки из-под виски и водки, на столе рассыпан порошок, на полу валялись использованные шприцы. Стояла жуткая вонь. Николай Геннадьевич сидел на сыне, нанося ему удары по лицу.

– Жить надоело? – орал он, продолжая влеплять ему пощёчины. – Всю эту дурь из тебя выбью, разобью морду так, что ни вдохнуть, ни слизать, ни глотнуть не сможешь. Если нужно, выдавлю глаза и руки с членом отрежу. Грохнул человека, теперь живи с этим. Сбежать от последствий хочешь? Слабак! Решил угробить себя синькой и наркотой?

Максим кинулся оттаскивать его от Артёма.

– Вы же убьёте его!

– Не лезь, щенок! – проорал Николай Геннадьевич, но с сына всё же слез. – Звони врачу. Я столько плачу этой паскуде, пусть приведёт его в чувство, – он смотрел на потерявшего сознание Артёма. Его исхудавшее тело было распластано на полу в собственной крови.

Максим дрожащими руками набрал номер их семейного врача. Артёма тогда госпитализировали в реанимацию. У него была внутричерепная гематома, три сломанных ребра, разрыв селезёнки и внутреннее кровотечение. Возможно, было что-то ещё, Максим так переживал за друга, что плохо понимал, что говорят врачи. Он хотел лишь знать, поправится ли Артём. Несколько дней дежурил в палате. На лицо Артёма было страшно смотреть. В те дни оно представляло собой жуткое зрелище: разбитые губы распухли, сломанный нос отёк и посинел, оба глаза заплыли, на скулах следы ударов и кровоподтёки. Как уцелели все зубы – удивительно.

Артём пробыл в больнице почти два месяца. Когда он вышел оттуда, отец лишил его финансирования, поселил в домике в глуши и приставил к нему охранников, которые стали его тренировать. Тёма умел стрелять и обращаться с ножами, ведь Николай Геннадьевич приказал начать обучение мальчика уже с пятнадцати лет. Но он никогда не был силён физически. И отец решил это исправить.

Артём находился в той глуши полгода. Всё это время его учили убивать, терпеть боль и выпутываться из разных передряг. Бывало, его избивали, связывали и бросали в подвале или в лесу. Если ему не удавалось освободиться и выбраться, урок считался неусвоенным и повторялся. Раз в неделю отец лично его тренировал. Он учил Тёму приёмам рукопашного боя, которым владел в совершенстве. Это был довольно грубый вид борьбы, и Артём всегда огребал по полной. Отец не отличался терпимостью и быстро выходил из себя, если Артём не схватывал с первого раза.

Через полгода Николай Геннадьевич посчитал, что сын готов. Тёма провёл новогодние праздники с семьёй в особняке, после чего отец отправил его за границу.