Люби меня до смерти

– Нет, – ответил мужчина, но Люси не верила ему, да и он не пытался убедить ее в том, что говорит правду.

Она кивнула, все еще пытаясь избавиться от неприятного осадка, вызванного словами Коди. А уж ревность – последнее, что ей сейчас нужно.

– Извини, мне нужно в уборную.

Она быстро пересекла вестибюль. Чувство того, что кто-то наблюдает за ней, не покидало ее ни на минуту, но теперь оно возникло, скорее всего, от того, что Коди виновато смотрел ей вслед.

Люси толкнула дверь и облегченно вздохнула – туалет пуст. Она зашла в небольшой будуар, уперлась руками в полку у зеркала и заставила себя дышать спокойно. Затем внимательно осмотрела свои руки. Ухоженные ногти, покрытые прозрачным лаком, коротко подстрижены. Пальцы длинные и изящные. Мисс Кинкейд когда-то думала, что они созданы для пианино, но пять лет уроков музыки доказали, что у нее нет таланта к музицированию. Вместо клавиатуры пианино ее пальцы летали над клавиатурой компьютера и писали лживые послания интернет-ловеласам, провоцируя их завлечь Люси в свои гнусные сети. Она не испытывала никаких угрызений совести от того, как помогала отправлять насильников за решетку.

Ее руки и ноги были подтянутыми и мускулистыми после множества проведенных в спортзале часов. Но никакая физическая сила не предотвратила бы ее похищение и изнасилование шесть лет назад. На нее напали сзади, скрутили и вкололи наркотик, который мгновенно лишил девушку силы. Лишь опыт жизни без правил на улице мог бы помочь ей предотвратить нападение, но думать об этом уже поздно. Тогда у нее не было опыта. А сейчас? Мисс Кинкейд проигрывала в уме бесконечные варианты того, как на нее нападали, а она делала все возможное, чтобы защититься, но ни одна из тактик не могла дать стопроцентной гарантии защиты.

Через год после случившегося Люси осознала, что не может вечно жить, закрывшись от всех. Она отказывалась быть жертвой. Она злилась на себя и насильников. Но ярость со временем ослабла, потому что негодяев давно уже не было в живых, и Люси не могла позволить этим теням из прошлого властвовать над собой.

Семья не понимала, почему она хочет работать в правоохранительных органах, почему продолжает общаться с извращенцами в Интернете, почему исследует мужчин и женщин, совершающих отвратительные преступления. Они думали, это из-за того, что Люси стала жертвой. Родственники считали, что ей нужно найти работу, никак не связанную с преступностью. Мать всегда хотела, чтобы она стала учительницей. Отец мечтал, чтобы дочь занялась лингвистикой, как девушка и планировала в старших классах. Даже Диллон, ее брат, психиатр-криминалист, каждый день имеющий дело с преступниками, скептически относился к выбору сестрой своего будущего.

Но если не она, то кто? Кто еще может посвятить свою жизнь тому, чтобы отправлять ублюдков за решетку?

Люси уже добилась некоторого успеха – смогла помочь нескольким людям. Однажды она выступала в местной школе, и после выступления к ней подошла четырнадцатилетняя девушка и поведала до боли знакомую историю: что она познакомилась через Интернет с тридцатисемилетним мужчиной, который хотел заняться с нею сексом. Этого мужчину арестовали спустя две недели, когда девочка со своей матерью помогли полиции выследить его. Или взять историю с двенадцатилетним мальчиком. Он чуть не сбежал из дома со своим виртуальным другом, пока Люси не доказала ему, что его четырнадцатилетний киберприятель на самом деле шестидесятидвухлетний педофил.

Некоторым она помогла, ни разу с ними не встретившись. Так, дети тихо слушали выступления Кинкейд, делая вид, что не обращают на нее внимания, но запоминали ее слова; часть насильников она спугнула, раз и навсегда отбив у них охоту заниматься чем-либо подобным, либо отправила за решетку, тем самым сохранив жизнь и здоровье многим женщинам и детям. Разве не стоило это косых взглядов, шепота за спиной и заблуждений невежественных в том, что она сама спровоцировала нападение, что она не такая, как они? Что мерзавцы не охотятся на всех подряд, а преследуют лишь других?

Люси услышала, как открылась дверь, и посмотрела в зеркало.

Шон.

– Ты ошибся дверью, – сказала она.

– Да нет, я как раз по адресу.

Он подошел к ней, положил ладони ей на плечи и посмотрел прямо в глаза ее отражению. Люси не хотела, чтобы он видел ее такой. Она казалась очень встревоженной, а для нее было важно, чтобы никто, особенно семья и друзья, не знали, что творится у нее в душе.

– Я в порядке.

– Конечно, – ответил он, не убирая ладони с плеч и легко массируя их.

– Не люблю я благотворительные вечеринки.

– Что-то случилось?

– Ничего.

Люси опустила взгляд на свои руки. Они все еще опирались на мраморную полку. Женщина закрыла глаза и заставила себя расслабиться под теплом его ладоней, чувствуя, как уходит напряжение.

– Люси…

Шон не сказал больше ничего, и она открыла глаза, поймав на себе внимательный взгляд детектива.

– Коди обвинил меня в фальсификации данных. Было неприятно. Мы давно уже работаем вместе, – она вздохнула.