Люби меня нежно

– Нет, она лишь слегка потрепала вам перышки, – бесстрастно ответила Синтия, стараясь не выказывать удивления тем, что он, как оказалось, был прекрасно осведомлен о ее репутации в деловом мире.

Бог ты мой, он, наверное, знал не только ее финансовое положение и уровень образования, но даже представлял, где она покупает себе «Тампакс».

Не придавая значения язвительному ответу, Альварез растянул губы в широкой усмешке, понимая, что главная часть битвы впереди.

– Вы не намерены сдавать своих позиций, не так ли?

– Лучше не скажешь.

Он снял очки и внимательно посмотрел на нее. Женщина, не обладающая такой сильной волей, как Синтия, не выдержала бы столь откровенного взгляда, но она лишь вздернула подбородок и даже не отвела глаза.

– Перейдем к делу, мисс Салливан. Сколько?

– Миллион. И если ваш босс заставит меня ждать еще, то сумма возрастет до двух миллионов.

Он рассмеялся.

Она пожала плечами.

– Двадцать тысяч прямо сейчас, если мы подпишем бумаги о том, что не имеем друг к другу претензий.

О, дело принимало интересный оборот! Она и не думала, что Феррама вообще пойдет на переговоры. Двадцать тысяч для компании такого уровня, как «Феррама», были небольшой суммой, но многие корпорации предпочли бы уплатить компенсацию в судебном порядке, лишь бы не создавать ненужных прецедентов, потакая необоснованным требованиям клиентов. Не то чтобы ее требования можно было считать необоснованными… Она была уверена, что выиграла бы процесс.

– Не зарывайтесь, мистер. Двадцать тысяч едва покроют мои расходы. Пока я была без работы, я потеряла куда больше. – Она приподнялась с места. – Мистер Альварез, мы говорим на разных языках. Помните, зажав кулаки, ястреба вам не поймать.

– Ястребы, акулы… Мы что, в зоопарке?

Синтия бросила на него яростный взгляд.

– С вами свяжется мой адвокат.

Он остановил ее.

– Тридцать тысяч.

Она склонила голову набок, пытаясь понять, что происходит.

– Пятьдесят, и это наше окончательное предложение.

«О, здесь что-то не так! Они ни за что не предложили бы мне пятьдесят тысяч, если бы не боялись чего-то».

Интуиция никогда не подводила Синтию. Она чувствовала, что нащупала золотую жилу.

– Какая разница между адвокатом и грифом, мистер Альварез?

– Черт побери! Еще одна шуточка об адвокатах, – пробормотал он загадочно и поднял руки в притворном ужасе.

– Одному из них щелкнуть по носу легче легкого, – ответила она.

– Вы хотите сказать, что вас раздражают носки моих туфель?

Он указал на свои туфли из мягкой кожи, которые стоили, по меньшей мере, пятьсот долларов.

– Нет, я просто пытаюсь вас предупредить. Не стоит идти войной на другого человека, особенно на такого, как я. Я сделала себе состояние в жестоком мире бизнеса, где умение блефовать ценится как высочайший из талантов.

– Я весь внимание, – подчеркнуто любезно произнес он.

– Вы решили, что я играю в детские игры? Вы сильно заблуждались. – Она одарила его надменной улыбкой, желая позлить. – Некоторые почему-то полагают, что акулы бизнеса не станут нападать на адвокатов, – пошутила она. – Так сказать, из чувства профессиональной солидарности. Но, как видите, это все небылицы.

– Ха-ха-ха! К чему вы клоните?

– Я бы приняла чек на пятьдесят тысяч три недели назад, до того как ваша компания приложила максимум усилий, чтобы довести меня до бешенства. Но теперь…

– Теперь?

– Теперь я намерена разорить вашу лавочку.

– Ваш ждет большое разочарование, мисс Салливан, – ласковым тоном отозвался он, нисколько не обескураженный тем, что услышал.

– Неужели?

– В океане хватает места и не для таких акул, как вы. Вспомните об этом, когда снова начнете напевать мелодию из «Челюстей».

Их разговор прервал шум в приемной. Сквозь открытую дверь они увидели двух мужчин, которые о чем-то оживленно беседовали, направляясь в сторону секретарского столика. Высокий господин в небрежно накинутом на плечи пиджаке (очевидно, принц собственной персоной) что-то говорил молодому человеку в униформе шофера. Это звучало примерно так:

– Какое, черт побери, имеет отношение теорема Пифагора к разработке конструкции туфель на шпильках?

– Самое прямое, – возразил собеседник, который со своей курчавой шевелюрой смахивал на какого-то экзотического зверька.

Несмотря на то, что ему было не меньше двадцати пяти лет, голосом и внешностью он больше напоминал веснушчатого юнца. Вытащив калькулятор из кармана, он начал тыкать в клавиши, на ходу поясняя:

– Посмотрите. Угол наклона должен быть обратно пропорционален силе воздействия на пятку, иначе вся конструкция рассыплется.

Синтии показалось, что принц простонал и с его уст сорвалось вовсе не подобающее особе королевской крови восклицание.

Вошедшие уже обращались к секретарю, которая, судя по всему, сообщала им о присутствии посетительницы в кабинете босса.

Альварез резко встал. Она тоже решила подняться. Ухватившись за край стола, она наклонилась вперед, но Альварез, ткнув в ее сторону пальцем, произнес властным тоном:

– Оставайтесь на месте.