Люби меня по-французски

– Так значит, ты в Париже не первый раз? – переводит тему мужчина, и я чувствую небольшое облегчение, тут же с готовностью кивая:

– Третий. Первый раз приезжала, как турист, второй раз на стажировку.

– Учишься на международных отношениях?

– Туристический бизнес, – отвечаю я. – Третий курс.

– Здорово. Бывала где-нибудь еще?

– Много где, – я киваю, перечисляя и загибая пальцы: – Европа – почти целиком. Калифорния, Майами, Нью-Йорк. Мексика. Турция. Таиланд. Индия. И по России тоже…

– Сколько же тебе лет? – кажется, мой собеседник удивлен, и мне это чертовски льстит:

– Двадцать. Скоро двадцать один. А тебе? – я перевожу стрелки, решив, что моя очередь задавать вопросы.

– Двадцать семь, – Эмиль улыбается.

– И ты художник?

– Вольный, ага.

– Что это значит? – хмурюсь я. – Ты правда рисуешь или…

– Или, – мужчина кивает, и я понимаю, что он не планирует обсуждать со мной эту тему. Но атмосфера и без этого кажется напряженной и наэлектризованной.

О чем я только думала, соглашаясь ехать к нему домой?

О чем я только думала, когда откровенно флиртовала?

О чем я только думала, выходя из душа в футболке, сквозь которую торчат соски?

Никакого благоразумия.

Это из-за того, что меня облили грязной жижей и ошарашили? Или потому что я в Париже? Или просто потому, что я дура?

После ужина Эмиль показывает мне гостевую спальню. Сам он тоже уже давно переоделся, на нем льняные штаны и светлая рубашка, сквозь которую четко прорисовываются мускулистые контуры загорелого тела. Я невольно залипаю и снова ругаю себя.

– Тебе еще что-нибудь нужно? – спрашивает мужчина.

– Нет, спасибо, – я улыбаюсь и касаюсь пальцами его локтя. От соприкосновения кожи с кожей вдруг дергает током. В прямом смысле. Я одергиваю руку, выругиваясь по-русски:

– Блять!

Мужчина шипит и смеется:

– Вот это да! – хотя на самом деле, конечно, в электрическом разряде между двумя человеческими телами нет ничего необычного. – Прости!

– Ничего страшного, – я потираю ладонь.

– Доброй ночи.

– Доброй ночи, – я киваю и уже отворачиваюсь, как вдруг он хватает меня за локоть и, дернув на себя, резко впивается в губы поцелуем. Через секунду, вырвавшись из его плена, я залепляю ему пощечину.

4 глава. У открытого окна

– Поцелуй со вкусом лукового супа, – улыбается Эмиль как ни в чем ни бывало, хоть и держится левой рукой за покрасневшую от удара щеку.

– Что ты себе позволяешь, – шиплю я, чувствуя, как паника поднимается от солнечного сплетения к горлу, перехватывая дыхание и заставляя щеки пылать гневным румянцем.

– Тебя что, не целовали никогда? – мужчина фыркает и смотрит на меня пристально и насмешливо.

– Я лучше переночую в гостинице, – бросаю я тут же, быстро начиная собираться.

– Боишься, что я тебя изнасилую? – Эмиль закатывает глаза. – Да ладно. Я правда похож на маньяка?

Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на него в упор:

– Возможно.

– Если бы я хотел этого – сделал бы, когда ты стояла голая в душе, – он поднимает обе ладони в знак примирения, вот только мне мириться с ним не очень хочется, хоть он и звучит очень убедительно:

– Начнем с того, что я запирала дверь, а ты как-то открыл ее!

– Ты просто забыла. Устала. Долгая дорога, дурная ситуация с ключами и тупым водителем… Успокойся, девочка, – говорит он ласково.

– Какая я тебе девочка! – рыкаю я бессильно, понимая, что гнев уже почему-то сошел на нет, а вот его пухлые губы всего в метре от меня стали куда притягательнее после этого неожиданного поцелуя. И как за час мы скатились от мадемуазели до девочки, а от джентльменства к непотребствам?

– Ну так не мальчик же, – Эмиль разводит руками и улыбается. – Прости. Больше тебя не трону, обещаю. Мне показалось, что ты не против. Ты флиртовала и… забудь. Еще раз доброй ночи, – с этими словами он решительно выходит из гостевой спальни и направляется в ту, что расположена прямо напротив.

Мне хочется буквально застонать ему в спину от ужасного тянущего ощущения внизу живота. Последние отношения у меня были как раз в прошлом году в Париже, и теперь близость красивого мужчины будоражит сознание и тело. Дверь за ним закрывается, и я тоже закрываю свою, чтобы немного остыть и наконец лечь в постель.

Растягиваясь на свежих хрустящих простынях, я утыкаюсь носом прямо в мягкую подушку. Но несмотря на усталость, сон почему-то не идет. Некоторое время я лежу на спине, вслушиваясь в тишину, потом не выдерживаю и встаю открыть настежь окно, чтобы впустить в комнату прохладу и звуки ночного города: шуршание автомобильных шин, музыку, голоса и шум дождя.

Стоя у окна, я совсем забываю о холоде и о том, что у меня босые ноги. Запах осеннего Парижа пьянит, как и воспоминания о коротком плене рваного, но такого жаркого поцелуя. Я касаюсь пальцами своей нижней губы, вспоминая это ощущение, и прикрываю глаза…

Когда на плечи ложится плед, я вздрагиваю, но обернуться не успеваю, потому что у самого уха раздается укоризненный голос:

– Я почувствовал сквозняк. Решила простудиться и остаться у меня, чтобы я тебя лечил? – мужские руки решительно обвивают мою талию, и я нервно сглатываю:

– Отпусти.