Люби меня сейчас

Я лишь отмахиваюсь, все не в порядке. Но раскиснуть я сейчас просто не могу.

В сумочке завибрировал телефон.

Паша.

— Ты где? — спрашивает он жестко не здороваясь.

— В агентстве, — отвечаю слабо, чувствуя снова приступ удушья.

— В агентстве говоришь, — он неприятно растягивал слова, делая между ними многозначительную паузу.

— У меня сегодня фотосессия, — добавляю я глухо.

— Ты значит из-за своей дурацкой фотосессии не смогла Машу выручить и с Димкой посидеть.

Нет, это уже слишком. Я, что теперь постоянно должна решать Машины проблемы? Дима — замечательный мальчик, я не спорю. Но у меня есть своя жизнь и я не хочу, что на меня вешали чужие обязательства.

— Паш, послушай...

— Нет, это ты послушай, Леся. Мне не нравится это твоё агентство. Мне не нравятся эти твои фотосессии, — он снова начал выдавать свои требования о том, что ему не нравится и чего он хочет. Хотя мне казалось, что мы пришли к какому-то компромиссу. — Я хочу, чтобы ты...

Я не стала дальше слушать и просто сбросила вызов. Зачем? Он все равно ничего нового не скажет. Только требования. Сплошные требования. От которых я устала, которые уже просто не в состоянии воспринимать. Мне стало душно.

На негнущихся ногах встала и пошла в сторону выхода. Слишком трудно дышать. Нужно на воздух. В груди как будто, что мешало сделать вдох. Я начала дышать часто, но это не помогло, стало только хуже. В глазах потемнело, и я почувствовала, как пол уходит из-под ног.

Резкий запах нашатыря выдернул меня из темноты. Я лежала на диванчике, такой стоит в студии, кажется. Голова гудела, я попыталась встать, но меня удержали.

— Может, она беременна? — послышался голос где-то издалека.

— Да какая беременная, она же задыхаться начала…

— Какая бледная...

— Она уже приехала такая...

— Потом по телефону разговаривала...

Я открыла глаза. Надо мной склонился Егор.

Егор...

Таким встревоженным я его никогда не видела.

— Ты как?

Я постаралась кинуть, но получилось не очень.

— Пока полежи, не вставай, — сказал он, укрывая меня пледом.

Я закрыла глаза, уплывая в приятную темноту, но противный запах нашатыря снова вернул меня в реальность, с ее проблемами и шёпотом девочек на заднем фоне. Шёпот, который я почему-то очень хорошо слышала.

— Знаете, я читала в аюрведе, что если человек начинает задыхаться, это значит, что его лишают свободы действий, что-то запрещают…

— Точно, ей же жених запрещает на модель обучаться…

Девочки продолжили шептаться, но уже тише, а из-за последних слов, мне вдруг стало еще хуже, я снова почувствовала этот комок в груди, который не давал вздохнуть и выдохнуть. Я снова начала глотать воздух, словно выброшенная на берег рыба, пытаясь расстегнуть верхнюю пуговицу блузы, может быть, так станет легче.

— Девушки, выйдите, пожалуйста, из комнаты, — строго сказал Егор и сел рядом, расстегнул сам несколько верхних пуговиц и подул на меня. Одной рукой взял меня за руку, другой растирал виски влажной ватой.

— Не закрывай глаза, — попросил он, помог приподняться и приложил к губам стакан с холодной водой. — Выпей воды.

Я сделала несколько глотков воды и стало действительно легче. Прижалась к Егору и медленно вдыхала аромат его туалетной воды, слушала стук его сердца. Это успокаивало.

— Ты беременна? — спросил он.

— Нет, — ответила я с трудом.

— Уверена?

Я постаралась кивнуть.

— Врач нужен?

— Нет, — слабо ответила я.

— Я отвезу тебя домой.

— А фотосессия? — я постаралась встать.

— В другой раз. Тебе нужно отдохнуть.

Егор легко подхватил меня на руки и понёс к выходу.

— Ты сегодня ела? — спросил он, усаживая меня в кресло своей машины.

Я кивнула.

— Нужно было остаться дома, если плохо себя чувствовала.

— Я хорошо себя чувствовала, когда выезжала, — слабо ответила я.

— Что же случилось тогда по дороге?

Он смотрел так внимательно, как будто в душу заглядывал, пытаясь, что-то понять для себя. Но что я могла ответить на этот вопрос? Мне совсем не хотелось думать о причинах. О том давлении, которое на меня оказывали будущие родственники. Я отвернулась, не в силах выдержать его взгляда. Внутри все снова сжалась, стало трудно дышать. Я попыталась вздохнуть, но мне снова, как будто перекрыли доступ к кислороду.

— Тише-тише. Все хорошо.

Егор обнял меня, крепко прижимая к себе. Я уткнулась к нему в плечо, и сама не заметила, как горячие слезы, обжигая, покатились по щекам.

— Что же случилось с тобой, моя мышка-сладкоежка?

Вопрос повис в воздухе. Я не знала, что на него ответить. Мне было просто плохо и больно внутри, где-то там очень глубоко. Я и не знала раньше, что там может быть настолько больно.

Глава 19

Как же хорошо на руках у Егора. Тепло, уютно и безопасно. Совсем не так, как рядом с Пашей. Он выпроводил шепчущихся девочек, чему я благодарна. От их перешептываний мне стало совсем плохо, особенно когда они заговорили о Паше. Да, девочки знали, что Паша против, и Егор об этом знает, но все равно мне стало стыдно за своего жениха, который меня не поддерживает и заставляет уйти из агентства.