Люби меня в полдень (ЛП)

— Значит, он всё-таки взял тебя с собой, — проговорила Беатрис, отбрасывая палку. Её глаза пощипывало от подступивших слёз. У девушки вырвался слабый смешок. — Я так рада, что ты благополучно пережил войну. Давай, Альберт, будем друзьями.

Беатрис оставалась неподвижной, позволив псу осторожно приблизиться к ней. Медленно обходя вокруг Беатрис, Альберт обнюхивал её юбки. Через минуту холодный влажный нос ткнулся в ладонь Беатрис. Она не стала пытаться приласкать пса, а просто позволила ему получше изучить её запах. Увидев, что выражение глаз у собаки изменилось, мышцы челюсти расслабились, а пасть приоткрылась, Беатрис решительно произнесла:

— Сидеть, Альберт.

Пёс опустил зад на землю и жалобно завыл. Протянув руку, Беатрис погладила его по голове и почесала за ушами. Альберт часто и тяжело задышал, его глаза полузакрылись от наслаждения.

— Значит, ты убежал от него? — спросила Беатрис, поглаживая жёсткую шерсть на голове пса. — Непослушный мальчик. Полагаю, что в добрые старые времена ты гонялся за кроликами и белками. А тут ещё и неприятные слухи о пропавшей курице. Тебе бы лучше держаться подальше от птичьих дворов, или тебе не поздоровится в Стоуни-Кросс. Давай, я отведу тебя домой, мальчик? Он, наверное, ищет тебя. Он…

Беатрис затихла, услышав звук, издаваемый чем-то… кем-то… пробирающимся сквозь заросли. Повернув голову, Альберт весело залаял и рванул навстречу приближавшемуся мужчине.

Беатрис не спешила поднимать голову, пытаясь успокоить своё дыхание и неистовое биение сердца. Она услышала, что собака весело побежала обратно к ней, высунув язык. Альберт посмотрел на своего хозяина, как бы говоря: « Взгляни, что я нашёл!».

Медленно вдохнув, Беатрис взглянула на мужчину, остановившегося приблизительно в трёх ярдах от неё.

Кристофер.

Казалось, весь мир замер.

Беатрис попыталась сравнить стоявшего перед нею мужчину с тем надменным повесой, которым он был прежде. Невероятно, что это тот же самый человек. Не было больше бога, спустившегося с Олимпа… теперь перед ней предстал закалённый горьким опытом воин.

Его лицо было цвета золота и меди, словно он насквозь пропитался солнцем. Тёмно-золотистые пряди волос коротко острижены. Выражение лица совершенно бесстрастное, но было в этом спокойствии что-то неуловимое.

Каким безрадостным он выглядел. Каким одиноким.

Беатрис захотелось подбежать к нему. Прикоснуться. Необходимость оставаться неподвижной заставляла её мышцы протестующе содрогаться.

Беатрис услышала свой спокойный голос:

— Добро пожаловать домой, капитан Фелан.

Кристофер молчал, разглядывая её без видимого узнавания. О Боже, эти глаза… лёд и пламя… Казалось, его взгляд прожигал её насквозь.

— Я — Беатрис Хатауэй, — ухитрилась промолвить Беа. — Моя семья…

— Я помню вас.

Суровая бархатистость его голоса прозвучала сладкой музыкой для её ушей. Испытывая одновременно замешательство и восторг, Беатрис пристально вглядывалась в это непроницаемое лицо.

Для Кристофера Фелана она оставалась незнакомкой. Но воспоминания о его письмах служили связующей нитью для них, даже несмотря на то, что ему об этом было неизвестно.

Его рука нежно коснулась жёсткой шерсти Альберта.

— Ваше отсутствие наделало много шума в Лондоне, — сказала Беатрис.

— Я не был к этому готов.

Так много всего прозвучало в этой скупой фразе. Конечно же, он не был готов. Контраст между пропитанными кровью ужасами войны и парадными шествиями под звуки труб и фанфар, должно быть, был слишком разительным.

— Я не могу представить ни одного человека в здравом уме, который был бы готов к такому, — заметила Беатрис. — Вся эта шумиха. Ваши портреты в витринах магазинов. Различные вещи, названные в вашу честь.

— Вещи? — настороженно переспросил Кристофер.

— Да. Например, шляпа «Фелан».

Он нахмурил брови.

— Этого не может быть.       

— О нет, может. С закруглённым верхом, узкими полями, серого или чёрного цвета. Одна такая есть у модистки в Стоуни-Кросс.

Нахмурившись, Кристофер что-то пробормотал себе под нос.

Беатрис осторожно почесала Альберта за ушами.

— Я… знаю об Альберте от Пруденс. Замечательно, что вы привезли его с собой.

— Это оказалось ошибкой, — решительно произнёс Кристофер. — С тех пор как мы высадились в Дувре, пёс ведет себя так, словно сошёл с ума. Он пытался укусить двух человек, включая одного из моих слуг. Лает, не переставая. Прошлой ночью мне пришлось запереть его в садовом сарае, и он сбежал оттуда.

— Он напуган, — сказала Беатрис, — думает, что если будет вести себя подобным образом, то никто не сможет причинить ему вред.

Пёс нетерпеливо встал на задние лапы, положив передние на Беатрис. Та тихонько подтолкнула его коленом в грудь.

— Ко мне, — приказал Кристофер тоном, исполненным такой приглушённой угрозы, что по спине Беатрис пробежал холодок.

Поджав хвост, пёс поковылял к нему. Кристофер достал из кармана сюртука скрученный кожаный поводок и обернул его вокруг шеи собаки. А затем пропутешествовал по Беатрис взглядом, начиная от двух грязных пятен на её юбке и заканчивая нежным изгибом груди.

— Мои извинения, — отрывисто произнёс он.