Люби меня всего (ЛП)

Не потребовалось много времени, прежде чем нас захватили различные палатки вокруг. Там было не только множество различных выставок, но и много зон, где художники в живую демонстрировали, как работают над своим искусством, или учили заинтересованных людей, как придают своим работам конкретные эффекты.

Когда мы проходили мимо мужчины, продающего дутое стекло, Орин отстранился и смешался с толпой там, где над палаткой висели закрученные и надутые кусочки стекла, как хрустальные люстры или сосульки. Он нежно касался их и улыбался. Его удовольствие пробуждало моё собственное.

— Они такие красивые. Потрясающе, как один цвет перетекает в другой, — сказал он, крутя в руке одну из поделок.

Рядом с палаткой дутого стекла был мужчина, который строгал деревянных животных. Его стол был уставлен законченными работами, все они были раскрашены и выставлены на полках витрины. Орин снова встал рядом со мной, когда я взял маленькую собачку с висящими ушами. Поделка была невероятной; художник идеально изобразил печальные глаза собаки.

Орин тихо хохотнул и забрал собаку у меня из рук, поглаживая большим пальцем резное дерево. Через мгновение он поднял руку к голове и провёл пальцами по виску, резко встряхиваясь. Прежде чем я успел спросить, в порядке ли он, он улыбнулся и мне и указал на свою голову.

— Рейн… Он любит животных, и он прямо здесь, болтает мне на ухо.

Его глаза довольно сияли, когда он говорил о Рейне. Будто его присутствие придавало Орину комфорт, которого он обычно не чувствовал. Это было заразно, и я улыбнулся ему, наблюдая за выражением его лица, когда он переключил свои мысли на голос этого маленького ребёнка, с которым я познакомился неделю назад. На голос, который мог слышать только он.

— Я задумывался, спровоцирует ли это событие выйти Рейна вперёд. Я знаю, что ему нравится искусство.

Орин вернул собаку на полку и пожал плечами.

— Я говорил ему не выходить, но это не всегда что-то значит. Он сегодня близко и очень болтливый.

Он потёр лоб, его удовольствие всё ещё присутствовало.

— Некоторые дни могут быть шумными и отвлекающими, когда они все одновременно со мной разговаривают, — объяснил он. Он огляделся вокруг, когда прокралась усталость, украв радость из его улыбки. Когда он нашёл взглядом моё лицо, его главной эмоцией стала борьба. — Т-ты действительно не считаешь меня сумасшедшим?

— Совершенно нет, — ответил я, не колеблясь ни мгновения. — Хотя я и на секунду не могу представить, каково быть тобой, я не считаю тебя сумасшедшим. Я только хотел бы лучше это понимать. Я нервничаю, что сделаю или скажу что-то не то.

Моя честность прогнала некоторое его беспокойство, и когда я подумал, что он скажет что-то ещё, он сжал губы и кивнул на следующую палатку.

Мы перешли от одной зоны к следующей, останавливаясь, когда наш взгляд цеплялся за что-нибудь интересное. Возле палатки с глиняными изделиями, Орина захватила демонстрация на гончарном круге. Когда мужчина в толстом брезентовом фартуке в мгновение ока создал простую миску, он спросил, хочет ли кто-нибудь ещё попробовать свои навыки.

— Ты должен попробовать, — подтолкнул я. Он заинтересовался, и я подумал, что с небольшим уговором он может насладиться таким развлечением.

— Я-я не могу.

— Конечно можешь. И если у тебя ничего не получится, я возьму вину на себя.

Он сморщился, и на его лице появилась заинтригованная улыбка.

— Как ты это сделаешь?

— Я разыграю сцену из «Привидения».

— Откуда?

— Ну знаешь, фильм «Привидение», с Вупи Голдберг, Патриком Суэйзи и Деми Мур?

Он пожал плечами и покачал головой, в полной растерянности.

— Ого, теперь я реально чувствую себя старым. В общем, я сяду за тобой, буду двигать твоими руками и заставлю тебя всё испортить. Так что твои скудные навыки будут скрыты за моим разрушением.

Орин хохотнул и повернулся обратно посмотреть на молодую девушку, которая решила попробовать слепить миску.

— Так происходит в фильме?

— Да. Не могу поверить, что ты никогда не слышал о нём.

— Может, мы как-нибудь его посмотрим. Он чёрно-белый, или один из тех старинных немых фильмов, с надписями, которые нужно читать?

Я ошеломлённо уставился на Орина. Он никогда раньше не был достаточно расслаблен, чтобы шутить, и это так освежало, что я едва мог поверить своим ушам.

— Подкалываешь старика? Посмотри на себя. Я тебя даже больше не знаю.

Он продолжал смотреть вперёд, но кончики его ушей покраснели, и в глазах появилась улыбка, что говорило мне о том, что ему весело.

— Идём, давай посмотрим ещё что-нибудь.

Мы прошли мимо нескольких палаток, которые нас не заинтересовали; швея, которая расшивала какую-то причудливую одежду необычными узорами, резчик по мылу, от палатки которого исходил такой сильный запах, что мы оба закашлялись, и ещё было ювелирное искусство.

Осмотрев земли, я указал на мужчину, который создавал интригующие работы, используя сталь, и предложил пойти в его сторону. Орин согласился, но на полпути он без предупреждения замер.

Когда я оглянулся посмотреть, почему он не идёт, я сразу же заметил, что Орин побледнел и застыл как статуя, невидяще глядя на что-то вдали.