Люби меня всего (ЛП)

Я встал позади Орина и положил руку на морозилку, давая ему знать, что я рядом. Подбираться к нему тайком или сбивать его с толку было прямым способом вызвать вперёд Рида. Как только я увидел, что он заметил моё присутствие, я положил подбородок ему на плечо и обвил рукой его талию, чтобы вместе с ним посмотреть на наш выбор. Он прильнул спиной ко мне и повернул лицо, улыбаясь и соединяя нас в нежном поцелуе. От этого моё тело переполняли эмоции, и по коже побежали мурашки — но это всегда заканчивалось быстрее, чем мне хотелось. Когда мы отстранились друг от друга, Орин вернул внимание к холодильнику. Я оставил ещё несколько поцелуев на его щеке и уткнулся носом в его шею, вдыхая его аромат. Этот запах я любил больше, чем любой другой.

— Что насчёт… — он поднял ещё несколько контейнеров, читая этикетки, после чего отложил их. — Еды на вынос?

— Тео разозлится, что ты просто выбрал какую-то дрянь вместо его упорных трудов.

Орин хохотнул, и это отозвалось вибрацией по моему телу. Я любил слышать, как он счастлив.

— Не разозлится. Он не такой. Кроме того, мне хочется дрянной еды.

— О каком уровне дряни идёт речь? И жирной из фритюра, или о той, которая выглядит как здоровая пища, но мы все знаем, что это не так?

Орин закрыл холодильник и развернулся в моих руках. Он сохранял небольшую дистанцию, но его руки лежали на моей талии, слегка цепляясь за неё.

— Первый вариант. О такой, которая закупоривает артерии и заставляет всю ночь обнимать унитаз, потому что не следовало это есть.

— Отлично.

Мы оба рассмеялись, и он прильнул с поцелуем, которого я жаждал. Его первоначальный контакт поначалу всегда был нерешительным, он слегка касался моих губ своими, будто проверяя нашу связь. Затем, когда ему стало комфортнее, его податливые губы прижимались к моим чуть сильнее, прежде чем он, наконец, начинал дразниться языком. Каждый поцелуй начинался мучительно медленно, отдаваясь болью в моём теле и проверяя мою волю. Я научился не давить, пока он не готов, и нежился в медленном огне, чувствуя на языке его вкус.

Никогда за свою взрослую жизнь я не был без секса в отношениях так долго. Я был благодарен, что обладаю не такой половой возбудимостью, как Эван. Он мог трахаться каждую ночь и к полудню вести себя как изголодавшийся мужчина. Однако, мне никогда не нужно было сдерживаться, когда я хотел зайти с кем-то дальше. Большинство парней быстро прыгали в постель, когда мы решали, что время пришло, но с Орином этот мост был чрезвычайно хрупким. Попытка перейти его до того, как он будет готов, могла повлиять на него негативно. Я знал об этом — принимал то, что мы можем никогда до этого не дойти — но были времена, когда моё тело жаждало большего, и от борьбы с этими желаниями мне было больно.

Когда наш поцелуй перешёл на новую высоту, и его язык двигался более свободно, его руки сжали меня по бокам и притянули ближе. Когда мы соприкоснулись грудью, я обвил его руками в ответ, стараясь не сильно прижимать его к себе не заставить его чувствовать себя в ловушке.

Когда мы отстранились друг от друга, он оставался рядом, улыбаясь. Улыбка была свободной и полной эмоций, которые я видел у него всё ярче с каждым проходящим днём; оптимизм, удовлетворение и блаженство.

— Это не заказ еды, — сказал я.

— Я знаю.

Он хохотнул, и в то же мгновение его правый взгляд на мгновение сощурился, и он поднял руку, чтобы потереть его, качая головой и снова сосредотачиваясь на моём лице.

— Это Рид? — спросил я, узнавая признаки, указывающие на то, что рядом нависал альтер.

— Да.

Он не позволил дальнейших обсуждений этого и высвободился из моих рук, проводя рукой по волосам и выходя в коридор.

— Значит, еда? — произнёс он через плечо.

Наверное, это было к лучшему.

Дрянная еда превратилась в попытку съесть что-нибудь полу здоровое, когда Орин решил, что он в настроении для китайской кухни. Овощи быстрой прожарки и рис с разнообразием жареных во фритюре куриных тефтелей, казалось, удовлетворяли обе стороны его желания.

Мы дождались доставки еды и решили есть в логове Орина, так как его обеденный стол был занят учебниками и бумагами. Следуя примеру Орина, я сел напротив него на пол, и мы принялись за еду, пока он делился новостями насчёт задания по английскому, по которому вчера получил оценку. В январе его профессор дал задание написать мемуары, основанные на детстве. Орин получил разрешение отчасти изменить свой проект и вместо этого написал от лица Рейна, разбирая свой внутренний мир, чтобы показать, как живёт пятилетний ребёнок.

На удивление, Орин разрешил мне прочитать сочинение, прежде чем сдал его, и я насладился возможностью заглянуть в мир Рейна. Он иногда выходил вперёд, когда я был рядом, и с каждым последующим появлением мне становилось всё комфортнее.

Орин получил восемьдесят девять процентов и радовался вполне гордо.