Люби меня всего

Вся крыша была залита дневным светом, отчего в комнате становилось намного более комфортно. Повсюду стояли столы и пластиковые стулья, и у меня создавалось ощущение, что, наверное, во время еды это место служило столовой.

Прежде чем подойти, я наблюдал за ним издалека. На нём была невзрачная больничная одежда голубого цвета; штаны на резинке и майка. Прошла неделя, и как только я увидел его — зная, что это действительно он, а не кто-то другой — появились слёзы. Я не хотел быть тряпкой, так что вытер глаза и попытался взять себя в руки. Последнее, в чём он нуждался, так это в большей грусти.

Он был отрешённым и казался потерянным в мыслях. Хоть на нём была майка с длинным рукавом, по выпуклости под одной рукой я мог сказать, что он сильно забинтован.

Я молча пересёк комнату и только оказавшись в полудюжине шагов дал знать о своём присутствии.

— Я скучал по тебе, — прошептал я.

Когда он повернулся, и я увидел блеск в его глазах, я не смог сдержать слёзы. Он поднялся на ноги и оказался в моих объятиях раньше, чем я успел сделать следующий вдох, и я прижал его к своей груди, будто каким-то образом мог удержать его на месте, чтобы он не ушёл.

Я плакал в его плечо, натиск недели вышел на поверхность и отдавался болью в теле.

— Прости, — я отстранился и вытер слёзы. Затем я тщательно его осмотрел, убеждаясь, что больше нет травм, которые я мог упустить. — Как ты?

Он пожал плечами, грусть с его лица не исчезала.

— Каж-ж-ждый день о-одно и тоже, — вздохнул он. — Я чувствую, что, в конце концов, однажды, он п-просто покончит с этим, — в его глазах появились слёзы, и он в поражении покачал головой. — И я понятия не буду иметь. Я н-ненавижу его. Боже, Вон, я так с-сильно его ненавижу.

Он прижался к моей груди и уткнулся в неё лицом, пока текли его собственные слёзы. Обычно Орин мало говорил о Коуве. Он избегал тем, связанных с ним и разрушением, которое Коув причинял его телу любой ценой. Всё было именно так, как описал Тео. Они не были друзьями. Судя по всему, из них получались скорее враги. В обычной ситуации они могли бы никогда не выбрать компанию друг друга, вот только Коув и Орин делили пространство куда более интимное, чем мог представить любой человек.

В этом была проблема.

Я подвёл Орина к столу и подвинул стул, чтобы мы сели лицом друг к другу. Как только Орин собрался, я взял его за руку.

— Что случилось? Ты знаешь?

Поражение вернулось, и он покачал головой.

— Не особо. Я знаю, что это был Коув. Я не тупой. Коэн давно мне не вредил, но Коув в последнее время очень злой. Я знаю, Тео позвал на помощь, но у меня не было ощущения времени, пока меня не стали зашивать внизу, — он коснулся выпуклости под рукавом своей майки. — Полагаю, в этот раз он хорошо постарался.

Как раз тогда в комнату зашёл молодой мужчина, лет двадцати с мелочью, и сел за ближайший столик. Он раскачивался на месте, суетился и бормотал что-то, что я не мог разобрать, и его взгляд танцевал по всей комнате. Хоть мы находились всего в двух столиках от него, он будто не замечал нас.

— Это Итан. Он часто здесь бывает. Он хороший, если его разговорить. Не уверен, что с ним не так.

Я смотрел на Итана, пока тот смотрел на небо с выражением сосредоточения на лице. От Итана мой взгляд упал на девушку, которая прошла мимо и остановилась, чтобы оглядеть комнату, после чего продолжила идти.

— Нора, — сказал Орин, следя за моим взглядом. — У неё биполярка.

Я повернулся обратно к Орину с переполняющим чувством грусти, которое цеплялось за меня со всех сторон.

— Ты знаешь многих людей здесь?

— Я провожу здесь много времени, — он подтянул вверх рукав на здоровой руке, открывая множество шрамов. — Каждый раз, когда он делает это, я автоматически получаю обследование и до семидесяти двух часов взаперти. Доктор Дельмар завтра подпишет документы на выписку. Видишь ли, это не я нестабилен. Это Коув. Нас уже держат на антидепрессантах. Любое другое лечение или лекарства, которые они могут ему предложить, не подойдут, потому что я и четверо других людей не страдают от тех же проблем. Лечение намного тяжелее и повлияет на всю систему.

Он опустил рукав обратно и потёр костяшками пальцев глаз, после чего продолжил.

— Раньше меня держали здесь дольше, но это было бесполезно. Пока я здесь, Коув отступает. Когда я не показываю признаков нестабильности, у врачей нет причин меня удерживать. Я хожу на терапию. Я принимаю только те лекарства, которые могу, — он пожал плечами. — Я хотел бы, чтобы он просто оставил нас в покое.

Мне так много хотелось сказать и спросить, но сейчас время не казалось подходящим. От Тео я знал, что Орину и Коуву необходимо научиться сосуществовать друг с другом. Судя по словам его терапевта, чем сильнее Орин пытался отрицать его присутствие, тем хуже ему будет. Он должен был это знать. Он не верил?

Его злоба на Коува была в этот момент сильной — и по хорошей причине — так что я сменил тему, надеясь его развеселить.

— Тебя хотя бы хорошо кормят?

Орин попытался улыбнуться и осмотрел по большей части пустую комнату.