Люби меня всего

Орин мысленно ушёл в себя, обдумывая то, что я сказал. Он вибрировал и дрожал, и я прижал его к своей груди и обнял. Может, я ошибался. Но если я был прав, может быть, Орин мог делать шаги в правильном направлении, как нужно было, по мнению его доктора и Тео.

— Что мне делать? Не думаю, что мы когда-нибудь сможем поладить. Он меня не послушает. Никогда не слушал.

Следующее предположение было выстрелом наугад, но когда я услышал недавно слова Коэна, до меня дошло, что это может помочь и Коуву.

— Может, подтолкни его больше быть собой. Позволь ему свободно выражаться, как делает Коэн. Побуди его сходить в магазин за одеждой, которую он хочет носить. Он сказал мне, что во внутреннем мире ему нравится играть на гитаре. Если бы у него была отдушина, и если бы Коув тоже мог быть снаружи, может, это помогло бы.

— Наверное, он захочет зататуировать моё тело или проколоть его, или что-нибудь ещё такое радикальное.

— Поставь границы. Будь готов со временем обсудить эти более постоянные добавления.

Орин поморщился.

— Но я не хочу татуировку.

— Но если бы маленькая, малоприметная татуировка помогла бы сбалансировать твою систему и Коува, разве оно того бы не стоило?

Орин надавил костяшкой пальца на глаз, потирая его. Поймав мой вопросительный взгляд, он улыбнулся.

— Кажется, Тео с тобой согласен.

— Идеально. Два против одного. Ты попробуешь?

— Попробую, — прошептал он, говоря не так уверенно, как мне бы хотелось.

Так как Орин отказывался разрешать мне поехать домой, я забрал из машины свою сумку для ночёвки, и мы стали готовиться ко сну. Было уже позднее время, когда мы забрались в кровать, так как весь вечер мы болтали о Коуве и о том, как Орин может подтолкнуть его отразить свою личность снаружи.

Орин прижался к моему боку и положил руку на мою голую грудь, проводя пальцами вверх и вниз. Я пытался игнорировать выпуклый бандаж на его руке и сосредоточился на более позитивном будущем. С Коувом и Орином на одной стороне, невозможно было сказать, насколько больше сознания он сможет достичь. Это очень улучшит его жизнь, и это было его основной целью.

Орин наклонил голову и поднялся выше, чтобы соединить наши губы. Я скучал по его поцелуям и отказывался спешить, когда его язык коснулся моего. Мы исследовали и пробовали друг друга долгие минуты, прежде чем рука Орина стала смелее и намеренно исследовала мою грудь.

Прежде чем мы смогли оказаться в повторении предыдущей пятницы, я поймал его запястье.

— Думаю, нам нужно быть немного поаккуратнее.

Его разочарование было заметным, даже в тусклом свете комнаты.

— Почему? Я в порядке.

— А я нет. Поверь мне, когда я говорю, что хочу этого больше всего, но я не хочу спешить и рисковать спровоцировать очередной эпизод, как в прошлый раз. Это не честно по отношению ко мне. И если появится не Коув, то Рид, а ты знаешь, как это проходит.

Он вздохнул и опустил взгляд.

— Я очень этого хочу, Вон.

— Я знаю. Я тоже. И я знаю, как сильно ты стараешься, но это не честно по отношению ко мне или к тебе.

Он положил голову обратно на моё плечо и продолжал молчать. Я ненавидел его расстраивать, но если я собирался заботиться о себе, пора было определённо остановить эти американские гонки.

— Орин, ты мне доверяешь?

— Да.

Я наклонил голову, чтобы попробовать посмотреть на него и узнать, смогу ли увидеть правду в его глазах, но я слишком запоздал и упустил реакцию, которая сопровождала его ответ.

— Если твой доктор прав, то шаги навстречу Коуву помогут всей системе. Когда всё успокоится, думаю, нас будет сдерживать меньше сопротивления. Я не думаю, что это всегда будет невозможно.

Он не ответил, и я осознал тот факт, что, наверное, расстроил его. Я старался не принимать это близко к сердцу и напомнил себе, что должен заботиться и о себе.

— Вон, — вскоре произнёс он.

— Да.

— Я очень постараюсь с Коувом. Я поговорю с ним и посмотрю, сможем ли мы с этим разобраться, — он сделал долгую паузу, после чего спросил: — Ты думаешь, когда-нибудь между нами это будет? В смысле, сердцем ты чувствуешь, что до этого дойдёт?

— Да, — без промедления сказал я. — И когда ты будешь готов и способен, я буду рядом, и мы будем заниматься любовью до восхода солнца. Я тебе обещаю.

Я почувствовал, как он улыбнулся, лёжа у меня на груди, и обнял его крепче.

«И если этот день никогда не наступит, я всё равно всегда буду рядом».

Я не озвучил свои мысли, потому что хотел, чтобы у него была надежда. Ради его же блага, я хотел, чтобы он верил.

Глава 25

— Я так нервничаю. Что, если они меня ненавидят?

Орин весь день выражал мне своё волнение. Это были первые выходные августа, и я официально забронировал ужин со своими родителями.

— Они не ненавидят тебя. Моя мама назвала тебя очаровательным.

— Нет, она назвала Коэна очаровательным. Я не очаровательный, я вспотевший, — он размахивал передом своей рубашки и перенаправил кондиционер в машине так, чтобы он дул полностью на него. — Пожалуйста, скажи мне, что дома у твоих родителей хорошие кондиционеры.