Люби меня всего

— У меня кабельное с возможностью записи, так что мы можем посмотреть практически что угодно. Я… — он тяжело моргнул несколько раз, потёр глаза, затем уставился в никуда, не закончив своё предложение.

— Ты в порядке?

Он не отреагировал на мой вопрос. Его рука медленно поднялась, и он прижал пальцы к виску, прежде чем провести рукой по лицу. Он казался опустошённым, и я нахмурился, наблюдая за ним.

— Орин?

Он потряс головой и грубо надавил ладонями на глаза, настойчиво потирая их, пока облизывал губы. Затем, будто прояснив замешательство, которое его охватило, он снова поднял голову и встретился с моим обеспокоенным взглядом.

— Ты в по…

Что-то изменилось.

В тот момент, как заметил меня, он улыбнулся, и его глаза заблестели с любопытством и энергией, неизвестной Орину. Его осанка изменилась. Всё изменилось.

Орин обычно нервно, почти неловко стоял и ходил. Это исчезло. Он выставил бедро и положил на него руку, поправляя волосы и осматривая меня с соблазнительной улыбкой, которой я никогда не видел.

В тот момент, как это произошло, моё сердце подскочило, потому что я понял, свидетелем чего стал, но не знал, что делать. «Это не может быть правдой». Я тут же почувствовал себя неловко, всё, что я недавно прочитал, вылетело у меня из головы.

— Эй, привет, — он подошёл вперёд и сел на край дивана, закидывая одну ногу на другую, скрещивая их и опираясь на них локтями, опустив голову на сцепленные руки. Он выгнул бровь, его улыбка достигла и его глаз.

— Привет, — выдавил я. Что мне делать? Представиться? Он знал меня? Внутри меня засела паника, и мне хотелось только выбежать за дверь. — Я… Вон.

— Я знаю. Чёрт, ты милый.

Я вздрогнул. Его голос был другим. Выше и с лёгким дефектом речи, которого не было раньше. Он не выговаривал «р», слегка картавя. Голос звучал… моложе.

— Как тебя зовут?

Это казалось самым нелепым вопросом, но человек передо мной не был Орином. Забыв обо всём, что изучил, я вспомнил, что Орин говорил мне относиться к его альтерам как к отдельным людям, какими они и являлись. И я знал, что у них не одно имя.

Он выпрямился и протянул мне руку для рукопожатия. Он предоставил её не боком, как обычно пожимали руки мужчины, а ладонью вниз и слегка наклонив руку в запястье.

— Я Коэн.

Коэн. Я покопался в своих мыслях, пытаясь вспомнить, говорил ли Орин что-то о Коэне. Почему я не был внимательнее?

Я взял его руку и пожал. Его хватка была лёгкой и изящной. От контакта его улыбка стала шире, и он игриво облизнул губы.

— Приятно познакомиться.

Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что Коэн определённо гей.

Я не знал, что делать после этого. Мы с Орином планировали вечер кино, и я не был уверен, должен ли продолжать этот план — или знает ли Коэн вообще об этих планах. Чёрт, я не был уверен, что я хочу продолжать наши планы. Я был на грани побега. Неосознанно хрустя костяшками пальцев, я бросил взгляд через плечо в сторону входной двери, которая, как я знал, находится в конце коридора.

Когда я подумал о своих вариантах, показалось дурацким шагом бросать его, когда я только пару дней назад сказал ему, что я не придурок. Наш вечер кино был моей идеей.

Так что я должен был делать? Ждать подсказки от Коэна? Я будто сидел в комнате с незнакомцем. Контраст между Коэном и Орином был таким резким, что мой мозг не успевал. Они были полярными противоположностями.

— Итак, — Коэн шлёпнул себя по колену и подскочил на ноги, — мы идём куда-нибудь? Я очень хочу потанцевать. Дай мне принять душ и переодеться, и мы сможем убраться отсюда.

Он поскакал вперёд по коридору и исчез из виду, прежде чем я смог ответить. Я смотрел на место, которое он только что занимал, с трудом пытаясь всё понять. Пойти куда-нибудь? Орин не хотел никуда идти. Он был домоседом, слишком робким, чтобы так раскрываться в публичных ситуациях.

Но это был не Орин. Этот человек ничем не был похож на Орина. Полагаю, я получил свой ответ. Не будет никакого вечера кино.

Благодарный за дополнительное время для того, чтобы свыкнуться с таким резким поворотом событий, я попытался сосредоточиться и вспомнить то, что мне так хотелось узнать в начале недели. Знать что-то и видеть это собственными глазами — это совершенное разные вещи, и по какой-то причине я нервничал. Крайне нервничал. Последнее, чего я хотел, это сделать что-то не так. Множество вопросов без ответов вернулись и перемешали мои мысли, пока я не вскочил и не начал ходить по маленькой комнате.

Не было причин, по которым я не мог узнать его альтеров — так как они явно были такими же реальными, как грязь. Когда Орин рассказал мне о своём состоянии, и я сам узнал, что это значит, я понял, что в отличие от большинства людей, я могу посмотреть сквозь его различия и быть ему другом. Но, полагаю, мой разум был не до конца убеждён, что это реальность.

«И я не придурок. Я могу это сделать».

Что ж, похоже, я сегодня куда-то пойду. С Коэном.

Как я сказал Орину, я довольно хорошо заводил друзей, так что не было причины, по которой я не мог подружиться со всеми его альтерами.