Люби меня всего

— Летом ещё лучше. В детстве я днями был здесь. Впитывал солнце, лежал на песке, плавал в воде. Это было великолепно.

Даже без света, его улыбка сияла, раскованная и свободная. Я смотрел, не в силах отвести взгляд и наполняясь большим замешательством, чем чувствовал долгое время.

Он поймал мой взгляд и повернулся лицом ко мне, наклоняя голову на бок.

— О чём ты думаешь? Выглядишь озадаченным.

Озадаченность едва ли могла описать мои внутренние переживания.

Все эти растущие, расцветающие чувства к Орину пели во мне каждый раз, когда мы были вместе. Меня влекло к нему во всех смыслах, и всё же он всегда был за пределами досягаемости. Маленький момент близости, который мы разделили недавно за ужином, был разрушен, когда появился Рид.

Моему сердцу не казалось невозможным завести отношения с Орином. Сложно, да. Однако, каждая моя попытка развить эти чувства доказывала мне обратное. Орин был недосягаем? Я желал чего-то, что никогда не смогу получить?

И вот, я стоял лицом к Коэну, потому что Орин снова был вне досягаемости. Я не мог объяснить.

Коэн сделал шаг вперёд и положил свои руки в варежках мне на грудь. Я не мог оторвать от него взгляда. От этих глаз, которые принадлежали Орину. От тела, которое принадлежало Орину, и всё же мужчина передо мной отличался от него как день от ночи. И эти различия не давали мне покоя с такой же силой.

Когда он уткнулся носом в мою шею и обхватил руками мою талию, я разрывался в две разные стороны. К юноше в моих руках у меня была особенная тяга. Я чувствовал это весь вечер. Но я не знал, к чему привязана эта тяга. Только когда его губы коснулись моего подбородка и начали подниматься к моим губам, я, наконец, отреагировал.

Я схватил его за предплечья и отстранил от себя. Моё сердце беспокойно колотилось, пока я смотрел на его слишком знакомое лицо в поисках признаков мужчины, который закрался мне в сердце.

Его действительно там не было.

Всё во мне хотело вытянуть его обратно на поверхность. Я хотел, чтобы рядом со мной был Орин. Чтобы Орин обнимал меня. Чтобы Орин искал мои губы.

Но он исчез. Скрылся где-то внутри. Слишком боялся простого ужина, потому что это подвергало угрозам его существование.

— Я не могу, — прохрипел я. Качая головой, я пытался найти объяснение, пытался найти подходящие слова, чтобы объяснить своё замешательство.

Прежде чем я смог заговорить, вмешался Коэн.

— Малыш, послушай меня, — он снял свои варежки и положил мне на щёки свои тёплые руки, прежде чем провести большим пальцем по моей щетине. — Я вижу твоё замешательство. Я чувствую, как тянет твоё сердце, — он опустил руку мне на грудь. — Пойми меня, когда я скажу тебе это; я могу дать тебе то, чего не может Орин. Я знаю, что ты хочешь близости с ним, и я могу дать тебе эту близость. Тебе не нужно бороться с этим или чувствовать себя виноватым.

Откуда он знал мои мысли?

Глядя на его лицо, я обдумывал его слова. Я пытался понять Орина с тех пор, как познакомился с ним. Проводил бессонные ночи с Гуглом и исследованиями. Я слышал, что объяснял Коэн. Может быть, часть меня тоже это понимала, но я не знал, как разделить людей, чувства и эмоции. Я даже не знал, нормально ли это.

Он снова притянул меня ближе и коснулся губами моих. От этого моё сердце затрепетало и послало жар по моим венам. Я закрыл глаза и выдохнул ему в губы. Он не зашёл дальше, и я не искал этого. Лёгкое прикосновение было коротким, и он задержался, обдавая меня теплом своего дыхания.

Скрытое в темноте за закрытыми глазами, моё тело ожило желанием и нуждой. Появилась болезненная тяга укрепить эту связь между нами, подпитать её и помочь ожить. Я выжег в памяти воспоминание об одном нашем поцелуе, и эта мысль и видение обеспокоенного лица Орина помогли мне сократить расстояние с Коэном.

На этот раз, когда наши губы соприкоснулись, это была моя инициатива. Губы Коэна смягчились и раскрылись почти сразу же, ища большего. От танца его языка в моём рту по моей коже бежали мурашки, но когда он втянул мою нижнюю губу в свой рот, слегка прикусив, беря контроль и толкая нас дальше, что-то изменилось. Это казалось таким правильным, и всё же таким невероятно неправильным. Поцелуй был совсем не таким, и моё тело наполнилось виной.

Я отстранился от его губ и открыл глаза. Его губы оставались на половину приоткрытыми, и в его глазах сиял лунный свет.

Головокружительное замешательство и пересиливающее ощущение неправильности заставили меня сделать шаг назад.

Что я делал?

Качая головой, я вытер губы.

— Я не могу этого сделать.

За все свои взрослые годы я никогда не изменял парню, и всё же в этот момент по моей коже ползло именно такое отвратительное ощущение. Сожаление и глубокая вина.

А мы с Орином даже не встречались. Так ведь?

Я ненавидел, что моё тело тянуло к Коэну точно так же, и я оттолкнул эти чувства. Этого было достаточно, чтобы появилось желание вырвать себе волосы.

Сочетание желания и вины было не самым уютным. Это сочетание не было естественным, и чувства не подходили друг другу.

— Всё в порядке, малыш. Многое нужно обдумать. Я понимаю. Идём, я замёрз.