Люби меня всего

Прошли годы с тех пор, как я был в Торонто, и ещё больше с тех пор, как я ходил в КМО. Когда холл стал довольно заполненным, и Орин нашёл мою руку и крепко сжал, я переживал, что для него это будет слишком.

Это беспокойство увеличилось, как только мы оплатили вход в музей и прошли в первую галерею. Там были таблички, описывающие, как расположены выставки и этажи, и мы остановились возле одной, чтобы распланировать свой день. В музее было три этажа, так что мы решили начать с первого и подниматься вверх, посещая наиболее интересующие нас отделы.

Так как Орин не мог ждать, нам пришлось начать с выставки викингов, а не с чего-то другого. Это была зона, куда билеты продавались отдельно, так что плотность толпы была намного меньше.

Орин сразу же продвинулся к выставке различных артефактов и завис там, читая таблички.

— Это брошь в форме головы животного. Посмотри на эти детали, — я наклонился над стендом, пока Орин вслух читал информацию.

Мы перешли к старому оружию, включая обух топора, железный меч и шлем, сделанный из железа и цепей кольчуги. Восторг на лице Орина, пока он разглядывал каждый предмет, вызвал у меня больше радости, чем сама выставка. Он терялся в изучении информации про каждый предмет, и его беспокойство об окружении испарилось. Он был в своей стихии.

Спустя час мы дважды обошли зал, и Орин прочитал и рассмотрел каждый предмет на стенде во всех подробностях. Мы собирались продолжить своё путешествие и пошли в другой отдел музея.

В зале китайской архитектуры мы сосредоточились по большей части на интересных экспонатах древнего оружия и приборов. Оттуда мы перешли в канадскую галерею Самуэля Зигмунда и исследовали культуру своей страны.

Орин без конца разговаривал, пока читал и делился артефактами и экспонатами, которые его интересовали. Его знание истории было ошеломительным. Большинство из этого было выше моего понимания, но поездка была для него, и я попал в точку. Он никогда не выглядел счастливее.

После тщательного осмотра первого этажа, мы пошли к лестнице и поднялись на второй этаж. В центре винтовой лестницы стояли огромные тотемы, возвышающиеся с первого этажа до третьего. Красиво вырезанные и раскрашенные, они сами были произведением искусства, и мы восхищались ими, поднимаясь вверх.

— Хочешь пойти попить или сделать небольшой перерыв? — спросил я. — Мы здесь уже больше двух часов.

— Правда? — Орин не сводил глаз с большого деревянного тотема, шагая рядом со мной. — Мне ничего не нужно. А тебе?

— Может, после второго этажа нам стоит перекусить и сделать перерыв, прежде чем пойти на третий. Говорят, здесь в музее есть кафе, — я указал на буклет, который нам дали.

— Конечно, — Орин наконец оторвал взгляд от своего исследования и ярко улыбнулся мне. — Это очень весело. Так захватывающе.

— Рад, что тебе нравится.

— Нравится, — он остановился и прильнул ко мне, оставляя на моей щеке лёгкий поцелуй. — Спасибо.

Второй этаж был посвящён истории живых существ. Животные, которые населяли Землю с начала времён. Как только мы вышли на этот этаж, стало очевидно, что эта часть музея спроектирована для развлечения всей семьи. Более специализированные и продвинутые галереи, с историями культур, располагались на разных этажах, потому что могли не привлекать семьи с детьми.

Этаж, на который выходила лестница, был домом для останков скелета гигантской морской черепахи, длиной в четыре с половиной метра. Вокруг них собралось несколько людей, и мы с Орином стояли поодаль, читая большую табличку впереди.

— Он огромный, — воскликнул Орин. — Не могу представить, каково встретиться с таким лицом к лицу.

— Я тоже, — рассмеялся я.

Мы обошли поворот и вышли на открытую зону второго этажа. Там было широкое открытое пространство с видом на первый этаж и отделённое прозрачным органическим стеклом, высотой до пояса. За ним в воздухе висели останки скелета огромного летающего динозавра. Размах его крыльев был больше двенадцати футов шириной. Он был устрашающим, выставленный так, будто в полёте и направлялся прямо на наблюдателей.

— Ого!

Хватка Орина на моей руке исчезла, как и он сам через мгновение. Бросившись к прозрачному барьеру, он с открытым от восторга ртом смотрел на древнего зверя, парящего в небе.

— Вон-д, это динозавр! — завизжал он.

От его восторга и от этих нескольких простых слов, которые прозвенели у меня в ушах, волоски на моём загривке встали дыбом. Моё сердце тут же отозвалось и подскочило к горлу.

— Нет, — еле слышно произнёс я, бросая взгляд на всех людей, окружающих нас. — Не сейчас.

— Вон-д! Смотри! — меня позвал отчётливо детский голос, пока мужчина, чьё тело он занимал, прыгал на месте от восторга. — Иди сюда. Ты это видишь?