Люби меня всего

Пока я ехал домой, зазвонил мой телефон. На мгновение я подумал, что это может быть Коэн, по-прежнему переживающий из-за того, как закончился наш день. Но после нескольких звонков я вспомнил, что он и другие альтеры обеспечивали Орину достаточно личного пространства, не используя его телефон, когда выходили вперёд. Звонок прекратился и начался снова. Я приподнял телефон, чтобы взглянуть на экран, на случай, если каким-то чудом звонил Орин. Если бы это было так, я бы остановился и сразу же ответил на звонок. Со всем, что произошло, мне нужно было услышать его голос.

Это была моя мама. Я проигнорировал звонок.

Переполненный всем произошедшим за последние двадцать четыре часа, едва получивший какой-либо сон, и с полностью вымотанными нервами, я не смог остановить поток слёз, когда они поднялись на поверхность. Быстро моргая, чтобы хотя бы видеть дорогу домой, я проклинал свою неспособность держать себя в руках. Какого чёрта со мной было не так?

Когда я остановился на своём парковочном месте, мой телефон зазвонил в третий раз.

— Брось, мам, сейчас? Правда?

Я несколько раз выдохнул и прочистил горло, прежде чем ответить, надеясь, что мой голос не будет звучать так, будто я плакал.

— Алло?

— Я знала, что если буду звонить достаточно, ты ответишь. Этот телефон всегда у тебя в кармане, ты меня не одурачишь.

— Мам, я был за рулём.

— Это не оправдание.

— Оправдание, на самом деле. Это противозаконно. Меня лишат прав.

Она фыркнула, будто не верила мне.

— Чем ты занят? Почему никогда не звонишь своей матери?

Я откинул голову на подголовник и закрыл глаза. Это было последнее, в чём я нуждался, — чувство вины из-за того, что в последнее время их не навещал.

— Прости, мам, у меня было много дел.

— Ты всё ещё встречаешься с тем мужчиной?

— С Орином? Да.

После рождественского ужина я объяснил расстройство Орина, приехав позже. Как и подозревалось — и так было со многими людьми — мои родители отнеслись ко всему скептично и принимали это только по тому, что я был так непреклонен. Даже спустя семь месяцев, я по-прежнему слышал сомнения в её голосе, когда она спрашивала о нём. Меня это расстраивало, потому что мои родители всегда были очень открытыми и принимающими.

— Почему бы тебе не привезти его завтра на ужин? Я снова должна ждать Рождества, чтобы увидеть этого человека?

Завтра? Мне хотелось отказаться по миллиону причин. Первоначально, я даже не знал, свяжусь ли с Орином до завтрашнего ужина.

— Я приеду. И могу спросить, свободен ли он, ладно?

На другом конце провода повисла тишина, и когда мама заговорила, её тон стал мягче.

— Вон, почему ты так коротко говоришь со своей матерью?

Я вздохнул и ущипнул себя за переносицу.

— Прости. Я просто сейчас немного напряжён. Я поговорю с Орином.

— Это из-за работы?

— Что из-за работы?

— Ты так напряжён.

Я не хотел разговаривать об этом со своей мамой, особенно, когда это напрямую касалось альтеров Орина и его прошлого.

— Это из-за многого. Я в порядке. Увидимся завтра за ужином.

— Ты уверен?

Моя нижняя губа дрожала, и я опустил голову на руль, борясь со слезами. Я был такой открытой книгой, что она читала меня насквозь даже через телефонный разговор? Сглотнув комок, который грозился меня выдать, я попытался ответить уверенно и убедительно.

— Я уверен. Поговорим позже, мам. Пока.

Я повесил трубку, пока она не проанализировала мой ответ и не докопалась до меня снова. Не выходя из машины, я снова завёл её и выехал на дорогу. Борясь с эмоциями, я поехал через город домой к Эвану.

Я едва держал себя в руках, когда приехал, но собрался, как мог, прежде чем постучать в его дверь. Когда он открыл её спустя мгновение, и наши взгляды встретились, по его реакции я понял, что выгляжу дерьмово.

— Привет, — сказал я, засунув руки в карманы и раскачиваясь на ногах. — Ты занят?

— Нет, заходи, — он открыл дверь шире, и я вошёл. Его взгляд впился в меня, пока я проходил мимо. — Выглядишь так, будто тебя только что бросили.

Я покачал головой и продолжил идти прямо на его кухню, где взял себе пиво из его холодильника. Только открыв бутылку и выпив половину, я повернулся лицом к Эвану.

— У меня была реально дерьмовая ночь, и мне нужно поговорить. Пожалуйста. Можешь пока отложить шутки и осуждение в сторону и просто послушать?

Он кивнул и жестом попросил меня достать и ему пиво тоже.

Мы вернулись в гостиную, и я сел на диван и смотрел на свои руки, пытаясь понять, с какого чёрта начать. Так как это была щекотливая тема, я мало что рассказывал о нашей с Орином сексуальной жизни — или о том факте, что у нас её по-прежнему не было. И Эван не знал наверняка, что мы с Коэном наконец преодолели это препятствие ещё в апреле.

Он знал только о том, что месяцы назад у нас был разговор, когда я был в замешательстве из-за своих чувств к Коэну и его настойчивого желания, чтобы мы занялись сексом.

— Я кое-что расскажу и хочу, чтобы это осталось между нами, и ты попытался судить непредвзято, хорошо?

— Вон, ты же знаешь, что я тебя люблю, приятель. Какого хрена происходит?

Я сделал последний глоток своего пива и отставил бутылку в сторону.