Люби, Рапунцель (СИ)

- Вот опять. Я злюсь. И я обижен. И расстроен. - Он выдохнул и качнул головой из стороны в сторону, словно разминая шею. - Однако я видел, что Яков с каждым днем становится мягче. И все это после твоего появления в нашей жизни. Он - мой единственный родной человек. И я хочу, чтобы он был счастлив. Я, черт возьми, работал над этим последние годы.

- Мне жаль.

- Это ведь тоже вариация извинений? Прекращай. - Глеб прошел до другого конца помещения. - Как же порой удручает, что я больше не тот безбашенный студент, которому и море по колено. В итоге с девушкой меня обошел мой же маленький племянник… А я ведь обычно не веду себя так. И смотри, на кого теперь похож. Жалуюсь и ною. Отвратно.

- Да уж, заботиться о семье не так уж просто.

- Вот, понимаешь меня. - Глеб вернулся на изначальную позицию и пристально уставился на нее. - Ясно. Я понял… Тогда Якову придется хорошенько постараться, чтобы сохранить это чувство и эти отношения. Я ведь буду рядом. И могу включиться в игру, если он оплошает. Короче, ты должна понимать, что опыта у меня намного больше…

А вот это уже и правда походило на тон разобиженного студента. Даня подавилась смешком. Она ничуть не сомневалась, что никто из пассий Глеба никогда не видел на его лице это по-детски искреннее выражение эмоций и эти тональности недовольства.

«Черт. Он классный. И по-настоящему хороший. Плохо. Плохо дело, Шацкая».

- Глеб Валентинович.

Он нахмурился, явно удивившись резкому переходу на формальный тон.

- Я увольняюсь.

Глеб ей не поверил. Или, вернее, просто отказался поверить.

«Я не подпишу приказ. Сначала ты должна десять раз подумать. А, может, и сотню. Тебе необходимо на пару дней уехать? Хорошо, не вопрос. Я дам тебе эти свободные дни. Однако не пытайся что-то решать с ходу».

Даня предприняла попытку объяснить ему ситуацию, даже хотела высказать все, как есть.

«Уезжаю. Так решила. Точка. Еще раз простите».

Бесполезно.

Глеб и слушать ее не стал.

«Никаких резких движений, Даниэла. Тщательно все проанализируй. Я выслушаю тебя только тогда, когда ты действительно будешь готова принять объективно верное решение».

Похоже, нынешнее место работы накрепко вцепилось в нее - этакий настырный и досаждающе упрямый зверек. При таком раскладе можно было возгордиться и решить, что она прямо-таки незаменимый работник. Только вот для гордости время было уж слишком неподходящим.

В последующие дни попытки начать новые переговоры по поводу оформления увольнения ни к чему не привели. Будь Даня хоть чуть-чуть мнительнее, сделала бы вывод, что Глеб просто-напросто избегает ее.

Ага. Целый генеральный директор делает ноги от мелкой сошки? Великолепный расклад.

«У меня встреча. Поговорим позже».

«Извини, но у меня пока нет времени на разговоры».

«Позже, Даниэла, позже».

Подобное повторялось и при личной встрече, и при телефонном разговоре.

«Да ладно! Он точно увиливает. Раньше мог и минутку для меня найти, а сейчас прямо весь такой в работе. Не верю!»

Казалось, после шокирующих откровений об ее отношениях с Яковом Глеб вцепился в Даню еще сильнее. И явно не собирался отпускать. Недаром же сразу обозначил, что и слышать не хочет об ее увольнении.

Конечно, можно было сделать финт ушами и отправить заявление по почте на имя директора. Тогда бы ему было уже никуда не деться. Официальное уведомление о намерениях и все такое… Однако уважения в этом поступке уж точно не получилось бы отыскать. А ведь Даня решила уважать его до самого конца и искренне рассказать ему о своих планах. Лицом к лицу.

К тому же, судя по всему, Левин никому и словом не обмолвился о Даниных планах. Шушу и Владислав вели себя в прежней манере. Фаниль не кидался с глупыми расспросами, не посыпал голову сахарной пудрой и не хватался за валидол.

А главное, Яков. Все эти дни перед отбором он находился в крайне приподнятом настроении.

Даня наблюдала за тренировками и, чувствуя себя преследователем-извращенцем, втихушку фотографировала его и записывала маленькие видео его выступлений. Осознание того, что в будущем это все равно не принесет ей желанный покой, не помогало. Она не могла ничего с собой поделать. Фотографировала и фотографировала его со всех сторон, будто собираясь в дальнейшем соорудить объемный макет. Безжизненную скульптуру, которой можно будет тихонечко любоваться.

«Совсем больная». - Даня сжимала мобильный до тех пор, пока не начинала чувствовать тупую боль в ладонях.

Время утекало, словно вода сквозь пальцы. Ни удержать, ни поймать, ни сохранить. Даня за эти дни успела не раз перенервничать. Кусок в горло не лез, а силы сейчас ей были до жути необходимы.

Из-за ее инициативы с новым проектом график Левицкого был перегружен. Да еще и Фаниль требовал к себе повышенное внимание и дергал по каждому поводу, волнуясь насчет предстоящего конкурса. Яков отрабатывал на полную катушку, не жаловался, не ныл, не огрызался. Ни минуты свободной, им удавалось лишь парой слов перекинуться и то по работе. И Даню это радовало. Что бы она делала, если бы Яков вновь пожелал остаться с ней наедине?