Люби сильнее

Резко вздыхаю, когда наваливается и подгребает так близко, как я люблю. Трет членом между моих половых губ, а я постанываю. Приподнимая бедра, стремлюсь к нему всем своим существом. Разгоряченная, истекающая, изнывающая ­– охотно принимаю его напряженный и горячий член. Когда проталкивается до упора, от безумного удовольствия вскрикиваю.

– Божечки… Яричек… Ярик… Я… Я… Еще… Еще… – шепчу бессвязно, просто потому что удержать в себе не могу.

Слабо контролируя силу, сталкиваемся ртами. Целуемся, выдавая густой и насыщенный концентрат чувств. Не разбавляя, не жалея, без опаски все отдаем. Только так и умеем, именно поэтому нам необходима была эта перезагрузка.

Оргазм настигает нас быстро и практически одновременно. Кусаемся, оставляя друг на друге следы. И кричим, конечно. Тихо у нас никогда не получалось.

– Надеюсь, в нашей квартире хорошая звукоизоляция, – выдаю я лениво, когда Яр сползает с меня.

Он ничего не отвечает. Лишь усмехается, натягивает трусы и, подхватив сигареты, выходит на балкон. Ощущая толчок неясной тревоги, даю ему какое-то время побыть в одиночестве. Потому как стоит он там долго. Докуривает одну сигарету и тут же берется за вторую.

Руки и ноги подрагивают, когда сажусь и впопыхах натягиваю халат. Приближаюсь к Ярику медленно, но создаю достаточно шума. Не желаю застать врасплох. Он, не оборачиваясь, принимается чаще курить. Обнимаю его со спины. Давлю подбородком на лопатку.

– Сложно тебе? – спрашиваю нежно и осторожно.

– Нормально.

– Все еще думаешь?

Он не отвечает. Только вдыхать прекращает. Потом, после затянувшейся паузы и глубокого вдоха, все же отвечает:

– Иногда.

– Я тоже, – смещаясь, прижимаюсь к его теплой коже губами. – Но… Каждый раз легче. Нет больше той боли.

– Я рад, Маруся.

Оборачиваясь, подтягивает меня к перилам. Выбросив сигарету, обнимает обеими руками и губами к макушке прижимается.

– Последние дни нашей духовной свободы. Что придумаем, Маруся?

– Полагаешь, после переезда мы станем отличительно серьезными? – прищуриваясь, смотрю в темноту.

– Думаю, да.

С территории моего родного двора доносится лай Десси. Значит, где-то там и папа. Мы его не видим, но он-то нас на освещенном балконе точно заметит. Машем с Яром одновременно в направлении звуков.

– Тогда предлагаю сделать все, что мы хотели сделать в юности, но не решались.

– Вай, Титоша, – смеется Градский, – на опасную дорожку ступаем…

– Угу… Пусть…

37

Мария

В последние дни лета окончательно прощаемся с детством. Бункер все же сильно изменил нас. Тормознул нашу юность, заставив слишком резко повзрослеть. В какой-то момент мы действительно вымахнули выше возможного максимума, а потом будто застопорились. Находясь в разлуке, духовно не развивались. Три года находились в холодном вакууме. Не позволяя себе лишних эмоций, просто пытались удержаться на плаву. И, конечно же, мы понимали и ждали, что жизнь сведет нас обратно. По-другому не могло быть.

Встреча. Глубокий вдох. Стремительное восстановление самых важных функций. Сердце навылет. Каждый толчок – космическая мантра. Шаг навстречу, который оно, вопреки всем внутренним страхам, делает вместо тела.

Губы искусаны в кровь. Слезы. Горстка пепла вместо сожжённых нервов. Взрыв эмоций… Сопротивление бесполезно.

И мы всегда это понимали.

– Здесь? Почему здесь? – смеюсь, когда Ярик развязывает мне глаза. Позволяя ленте полностью соскользнуть, бросаю ее в него. – Я думала, ты привозил меня на эту парковку поесть бургеров и мороженого!

– Я привозил тебя поесть бургеров и мороженого, – с ухмылкой повторяет Ярик. – Но это не мешало мне представлять, как мы вместе проверяем подвеску машины.

– Что?

– Раскачиваем, – делает пошлое движение бедрами, сопровождая еще и жестами.

– Ты такой… – не могу подобрать слов и просто смеюсь.

– Какой?

– Животное, Ярик! Ты животное!

– М-р-р, – урчит, словно огромный ленивый тигр. – Иди сюда, Маруся, исполни мое заветное желание. Я твои уже неделю исполняю… – подхватывая, тянет через консоль к себе.

– Стой… Подожди, я хоть разуюсь, – быстро скидываю сандалии и рвусь ему навстречу. Когда обхватываю бедрами, руки Яра тотчас скользят мне под юбку. – Так почему именно здесь тебя посещали грязные мысли?

– Мне просто нравилось уединяться с тобой. В машине чаще всего это удавалось. А тут еще местечко такое укромное… Свет фонаря ложился на твои колени, и…  ты сексуально ешь бургеры.

– Боже, Ярик… – возмущаюсь, но хохочу. – Если бы я знала, что ты настолько испорчен…

– Что? Не ела бы со мной бургеры?

– Я бы тебя совратила… Довела до исступления, чтобы ты не смог сдержаться и набросился на меня…

– Маруся, блин… На тогдашних эмоциях мы бы тут все разнесли.

– И пусть…

– Ты была девочкой… – выдыхает как-то необычайно нежно.

– Да… И в бункере ты с этим не особо церемонился…

– Там… – хрипит, крепко сжимая мои ягодицы. – Там у меня было несколько заходов…

– Да… И тут мы могли бы сначала просто побаловаться… Прежде чем…

– Бля, я об этом мечтал всю жизнь! Почему ты не давала мне? – выпаливает этот вопрос с таким жаром, что меня вновь пробивает на хохот.

– Ты не просил!

– Я просил!