Любя, гасите свет

Я даже не сразу его узнала. У мангала спиной ко мне стоял какой-то толстяк в неопрятном старом свитере с катышками шерсти и причмокивал, переворачивая решетку с истекающими ароматным соком кусками мяса. На макушке у толстяка сияла огромная лысина. Когда он обернулся, я увидела обрюзгшее лицо с мутными, некогда голубыми глазами. Сейчас они были похожи на лоскутки полинявшего ситца. Толстые губы лоснились от жира, сразу видно было обжору. Толстяк не удержался, чтобы не снять пробу с еще не прожаренного мяса. Я почувствовала брезгливость.

– Познакомьтесь, мой брат Игорь, – пропела Лена. – А это, Игорек, моя лучшая подруга Вита.

И тут у меня ноги подкосились от страха. Мне показалось, что он меня сейчас убьет. Ведь это был мой Игорь! Игорь из банка! Мой второй мужчина, второй покровитель и любовник! Который, по словам Макса, называл меня не иначе как «эта сука». И ненавидел лютой ненавистью. И вот он стоял у мангала и сжимал в руке раскаленную кочергу, готовый меня ею огреть…

Соня

После того как мы с Климом побывали в полиции, у меня пропал аппетит. Нам теперь приходилось ездить по московским моргам и опознавать бесхозные женские трупы. Потому что Колька Баранов либо пил, либо трясся:

– Жмуриков до жути боюсь, вы уж, ребята, меня не бросайте.

И повсюду таскал нас с Климом с собой. Поскольку я хотела проводить со своим парнем как можно больше времени и постепенно его к себе привязать, мне теперь приходилось конфетно-букетный период проводить в… моргах! От запаха формалина меня начало мутить, он преследовал меня повсюду.

– Что-то ты бледная, – заволновалась мама. – Не ешь ничего.

Я сидела на кухне у родителей и пыталась хоть что-то в себя запихнуть под пристальным маминым взглядом. Но перед глазами стояла жуткая картина из вчерашнего дня: трехмесячная утопленница. По словам патологоанатома, тело женщины не меньше двух недель пролежало в воде, а потом отправилось в морг на хранение, покамест не найдутся родственники. Это была не Барановская, как и другие два женских трупа, на которые тоже пришлось взглянуть. Поэтому я даже смотреть теперь не могла на лежащие передо мной пельмени, раздувшиеся в кипящей воде, как…

Я судорожно сглотнула и отодвинула тарелку.

– Нам нужен труп Барановской! – решительно заявил Клим. – Дальше без него никак.

Вот уж никогда не думала, что мое семейное счастье будет зависеть от трупа абсолютно чужой мне женщины! Которую я при ее жизни даже в глаза не видела! Но и сумасшедший выигрыш в лотерею я тоже не могла предположить. Это мне наказание за незаслуженные миллионы – искать трупы.

– Не хочешь есть – выпей чаю, – посоветовала мама, и, нацепив очки, принялась в очередной раз промывать мне мозги. – «В 2001 году большой куш в лотерею сорвала семья из Уфы. Получив огромный выигрыш, пара начала вести затворническую жизнь, а главным развлечением стал алкоголь. Спустя всего пять лет состояние было полностью потрачено. «Лучше бы не выигрывать ничего», – сказала женщина в интервью «Комсомольской правде». Через пять лет после выигрыша «счастливица» скоропостижно умерла. Последние несколько месяцев до трагедии пара жила в полной нищете». – Мама сняла очки и наставительно посмотрела на меня.

Я увидела заметный прогресс. После того как мы определили свои миллионы в банковскую ячейку, мама обратила свой интерес на российских миллионеров. Мне больше не грозили судьбой несчастного Майкла Кэррола, а приводили в пример безработную из Уфы.

– Чем ты занимаешься в последнее время, Софья? – строго спросила родительница. – На тебе лица нет.

«Езжу по моргам», – чуть не ляпнула я. И благоразумно залепила рот булочкой. Мама вздохнула и опять нацепила очки:

– «Обладателем 35 миллионов рублей весной 2009 года стал слесарь из Москвы Евгений Сидоров. Выигранные деньги мужчина не стал тратить на столичные квартиры, путешествия и развлечения. Вместо этого новоиспеченный миллионер взял семью и уехал на малую родину – в Липецкую область. В родной деревне Евгений построил новый дом, отремонтировал дорогу и завел небольшую ферму. Сегодня мужчина занимается разведением карпов и вполне счастлив…»

– Вот видишь! – обрадовалась я. – Вполне счастлив!

– Это не то, – торопливо сказала мама и взялась за маркер. Слесарь вместе с осчастливившими его карпами был вымаран из списка. А мама опять взялась за иностранцев: