Любя, гасите свет

– Убийца вряд ли будет выглядеть грустным, – задумчиво сказала Соня.

– А чего он будет, по-твоему, делать? Хохотать? – не согласился я.

– Нервничать. Злиться. Раскаиваться.

– Ты Мамаева видела? Станет такой раскаиваться!

– Клим, перестань. Это твое субъективное мнение. Он сильнее тебя, потому что намного выше. А ты его здорово боднул.

– Ну, зачем вы так? – покачала рыжей головой Катя. – Драку устроили. Сергея Викторовича обидели.

Я хмыкнул: обидели. Такой сам кого хочешь обидит!

– Ты, Катя, расскажи лучше про черный «Форд». Значит, шеф уехал на встречу с Барановской, а этот «Форд» двинулся следом?

– Сергей Викторович твердо решил с ней расстаться. С Виталиной. Да, я подслушивала! Интересно же. Он давно решил ее бросить, потому что порядочный человек. – Я снова хмыкнул. – Да-да, не смейтесь! А она все не унималась. В тот день, двадцать пятого сентября, у него сын приболел. Жена позвонила, разревелась. «Ты совсем не думаешь о детях». Он и сорвался. Сказал: «Надо с этим решать». Надоело, видать. А я воспользовалась моментом, и… – Она порозовела и посмотрела на сапоги.

– Классные сапоги, – похвалила Соня.

– Не… Не за этим… Я на маникюр решила сбегать. Подумала, часа полтора у меня есть. В маркет забегу, там все время есть свободные мастера.

– Пешком далеко.

– Зачем пешком? – обиделась Катя. – На машине.

Я перевел взгляд на ботфорты: чистенькие. И подошва не истертая. Кто пешком ходит, того сразу видать. Я со вздохом посмотрел на Сонькины ноги. Сапоги бы себе зимние купила, миллионерша! А она: подавай тайну!

– Значит, Катя, ты видела, как уехал Мамаев, – уточнил я. – А следом и тот, кто за ним следил?

– Да. Я выждала немного и двинулась следом. На шоссе я их потеряла. Обе машины, и джип шефа, и черный «Форд» с тонированными стеклами. Они поехали дальше, к «Соколу», а я в супермаркет завернула.

– Откуда ты знаешь, что на этом «Форде» ездит шурин Мамаева?

– Я здесь уже два года работаю, – фыркнула она. – Здесь за это время все родственники Сергея Викторовича перебывали. Этот тип в основном за деньгами приезжал.

– За деньгами?

– Ага. Перехватить. Пьет он. С работой проблемы.

– Ага! – смекнул я. – Может, он шантажировал Барановскую, чтобы и из нее выжать деньги?

– Может быть.

– Надо обязательно сказать об этом в полиции, Катя. – Я попытался сыграть «злого следователя». Видать, не слишком удачно.

– Да ну их, – поежилась она. – Чего я там забыла, в полиции?

И тут зазвонил ее мобильник.

– Ой, побегу! – вздрогнула Катя. – Заболталась с вами! А меня на работе уже ищут!

И убежала. Мы с Соней тоже заторопились к выходу. Полученная информация была очень важной.

– Кажется, на полицейском жаргоне это называется «в деле появился новый фигурант», – волнуясь, сказал я.

– Выходит, Мамаев выгораживает брата своей жены?

– Шурина, – подсказал я.

– Ну да. Выгораживает шурина.

– Может быть. Но его самого я бы тоже не сбрасывал со счетов.

– В полицию пойдешь?

– Я там сегодня уже был. Если бы они хотели найти Барановскую, они бы сами вышли на черный «Форд». А они и не чешутся. Не удивлюсь, если Мамаев и им всучил взятку.

– Клим! Что ты такое говоришь! Ты ведь тоже предлагал деньги! Не взяли же.

– Сейчас такое время: даже коррупционер не у всякого возьмет. А Мамаев, видать, насобачился. Он ведь фирмой рулит. А там постоянно проверки.

– И что нам делать?

– Думать, – сердито сказал я. – Видишь, сколько сегодня открытий? Хорошо, что Катя выбежала вслед за нами, заступиться за шефа.

– Хорошие сапоги, – вздохнула Соня.

– Да? – Я вдруг расстроился. – А мне не понравились.

– Правда? – Она отчего-то обрадовалась. – И мне не понравились.

– Ты же их только что похвалила!

– Я подумала: ты так на них смотрел…

– Я думал о мушкетерах, – сказал я сердито. – Удобно ли им было ходить в сапогах с такими отворотами? Представил себя в этих сапогах, в плаще и со шпагой на боку… – Я сообразил, что сморозил глупость и замолчал. В наше время ботфорты носят бабы. А шпаги только спортсмены. Фехтовальщики.

– Значит, ты в детстве играл в мушкетеров? – хитро спросила Сонька, и я покраснел, как рак. Буркнул:

– Чего ты ко мне привязалась?

– Хочу знать о тебе побольше, – серьезно сказала она.

– Зачем тебе это? – спросил я подозрительно.

Она так же хитро молчала.

– Ладно, прорвемся. – И я вздохнул.

Выход у нас был: бросить к чертям эту квартиру. И Кольку Баранова. Забыть про Виталину Барановскую, про Мамаева с его шурином, про черный «Форд». И жить спокойно. Вдвоем. Квартиру снять, я ради этого на вторую работу устроюсь. Я покосился на Соньку, хотел сказать ей об этом, но вспомнил про ее миллионы. Язык присох к гортани. Еще подумает, что я ей навязываюсь. Из-за ее денег.

– Ты чего, Клим? – озадаченно спросила она.

– А что такое?

– Хмуришься, злишься. Я тебя чем-то обидела?

– Отвяжись, – буркнул я и прибавил шаг. На ходу бросил: – Думаю я.

– Ну, думай. – О она тяжело вздохнула.

Виталина