Любя, гасите свет

Мы долго не могли остановиться. Где-то далеко хлопнула дверь. Клим поднял голову:

– Соседи?

– Господи! Мы ведь не даем им спать! – Я расхохоталась.

– Тихо! Тс-с-с… – Он положил палец на мои губы. Но я продолжала смеяться. Все страхи были позади. И все сомнения.

Я ничего так и не купила на выигранные миллионы. Да и не хотела купить. Это был лишь повод, чтобы найти свое счастье. Господь большой шутник, хорошо, что и у меня есть чувство юмора.

Виталина

Я еще не знала, что это мой последний день. Начинался он обычно, как и все предыдущие дни. Как и вся моя печальная осень. Я хотела с утра пойти в клуб, но не нашла в себе сил. Да и желания никакого не было заниматься фитнесом. С полчаса валялась в постели и вяло себя ругала:

«Сколько можно? Возьми себя в руки. Вставай и иди в клуб…»

Но все было бесполезно. Мое тело меня больше не слушалось, а сердце глухо стонало: зачем все? Зачем?! В начале десятого я встала и до полудня бесцельно шаталась по квартире. Пыталась смотреть телевизор, но все давно и ужасно надоело, все эти залакированные новости. Да и старые лица дикторов обрыдли. Я давно заметила, как резко постарело наше телевидение. Как бы все они ни кололись и ни подтягивались, эти медийные лица, взгляд их выдает. Я ничего не имею против стариков, но считаю, что их место не на экране, а на покое. Они его заслужили, пусть отдыхают. Вместо этого мне упорно пытаются внушить, что старость это не только почет, но и предмет особой гордости. И всем остальным тоже придется ждать лет до семидесяти, чтобы получить право учить всех жизни с голубого экрана и процветать.

Я выключила телевизор и полезла в Инет. Но там тоже все было как-то вяло. Я бессмысленно таращилась в планшет и то и дело смотрела на время.

«Пить до полудня – это алкоголизм», – внушала я себе. Как будто напиваться после полудня это нечто другое!

В двенадцать я наконец открыла бутылку вина. Опять начала себя ругать. «Что ты делаешь? Ты катишься в пропасть. Завтра надо начать новую жизнь…»

Тогда я еще не знала, что не начну никакой. Что это мой последний день, и мне стоит им дорожить, каждой минутой, а не разбазаривать их на банальную пьянку. Через пару часов я поняла, что выпила целую бутылку без закуски. Мой организм уже привык к большим дозам алкоголя, так что я была не сильно-то пьяна. Но подумала, что надо бы поесть и заказала по Инету пиццу. Когда ее принесли, я вдруг обнаружила, что вина в доме больше нет.

«Вот и отлично», – сказала я себе. «Ешь пиццу, а потом прогуляйся в парке. А завтра с утра – в фитнес-клуб! Надо вести здоровый образ жизни».

Как говорится, суждены нам благие порывы… Вскоре я поняла, что пицца в меня не лезет. Надо бы промочить горло. Какое-то время я боролась с собой, но потом не выдержала. Накинула плащ и схватила сумочку, в которой лежал кошелек с деньгами и кредитками. Машинально сунула в карман мобильник. Посмотрела на свет, включенный повсюду, в зеркало, и сказала своему отражению:

– Я буквально на пять минут.

Свет я не выключала с вечера. С некоторых пор мне страшно. Я смертельно боюсь одиночества. Кажется, что в каком-то из темных углов моей огромной квартиры притаилась моя смерть. С начала сентября, после столкновения с Игорем, я чую, как она дышит мне в затылок и наступает на пятки. И я перестала выключать свет, только в спальне, когда засыпаю. Но едва открыв глаза, я снова его включаю. Потому что на улице пасмурно. На своем тридцать седьмом этаже я во всех окнах вижу только небо. Небо и еще раз небо. Когда оно хмурое, как сегодня, во всех своих окнах я вижу сплошную тоску.

Все-таки я была пьяна, потому что за весь день так и не нашла в себе сил, чтобы выключить в квартире свет. Устроила иллюминацию!

– Я ведь всего на пять минут, – сказала я вслух перед тем, как запереть дверь.

Интересно, кому я это сказала?

В лифте я машинально взглянула в зеркало и ужаснулась. Господи, кто это?! Неужели это я?! Опухшее лицо, глаза, налитые кровью, растрепанные волосы, небрежная одежда. Еще не так давно я ведь была красоткой! Сколько я уже веду такой образ жизни? Сколько пью? Да с тех пор как Сергей почти уже меня бросил. Я это поняла, когда он стал сбрасывать мои звонки, когда стала звонить ему в офис и слышать в ответ ехидный голосок секретарши: «Сергей Викторович занят, у него совещание». Или: «Сергей Викторович отсутствует». Я прекрасно знала, что это ложь, ее шеф на месте, просто прячется от надоевшей любовницы, я давно почувствовала, что стрелка весов стклонилась в пользу Лены. Трое детей перевесили и мои деньги, и мой ум, и мое постельное искусство. Лена победила, и поэтому я пью.

Охранник, открыв мне дверь, посмотрел на меня с усмешкой:

– Добрый день.

Добрый? Да ничего в нем нет доброго. Хмурый осенний день. И я иду в магазин за бутылкой вина. Нет, я сама себе вру. Я куплю две, нет, три бутылки! А еще текилу и коньяк. Потому что я проиграла.

Я шла к магазину, и вдруг меня окликнули:

– Вита!

Я не поверила своим ушам. Сергей?! Господи, в такой день, в такой час! И в такую минуту! Я обернулась, стараясь, чтобы моя улыбка не была жалкой.