Любящее сердце (СИ)

   Уже позже, оставшись наедине с братом, когда и доктор покинул их, Нортон поделился с Вильямом своими соображениями о последних, едва не ставших трагическими, событиях. Виктория появилась в кабинете, видимо, уже зная, что супруг ужинает, с какой-то незначительной просьбой. Однако, она не торопилась уйти, а все пыталась выведать на какой стадии находится бракоразводный процесс и где он пропадал последние дни. Будучи уставшим с дороги, испытывая к супруге страшную неприязнь, герцог сгоряча выпалил ей, что судебное заседание состоится завтра, благодаря специальному распоряжению короля. Что, собственно, и объясняло причину его недавнего отсутствия. Ситуацию значительно упростило то, что Виктория подписала расписку о согласии с разводом и соглашение об отступных. Он так же напомнил ей, что уже на следующее утро после бала ее ноги не должно быть в замке. Женщина покинула кабинет его светлости, не проронив ни слова, и, только выходя, пожелала ему приятного аппетита. Блэйкстоун во время разговора с супругой отходил к окну, тем самым предоставив ей благоприятный момент для маневров. Что ж, он едва не поплатился своей жизнью за подобную беспечность.

   Разработав план дальнейших действий по изобличению Виктории, Вильям проговорился брату, что едва спас Лизабет от похищения. Нортон вцепился в него как бульдог, пока не вытряс все подробности этого происшествия. Чувствуя, как гнев на Шелдона и страх за девушку заполняют его, заставляя дрожать все струны души. Герцог еле сдержался, что бы не вскочить немедленно с кровати и не помчаться к Лизабет выяснять, почему она покинула Даркхолт, с кем встречалась в гостинице и что вообще произошло между нею и Шелдоном на конюшне.

   Вильяму с трудом удалось уговорить разгневанного и взволнованного брата повременить с выяснением отношений, тем более, что тому следует отдохнуть, набраться сил перед балом, который начнется через четыре часа.

   - Нортон, что ты право, как ребенок, - воскликнул в который раз Вильям, видя как Блэйкстоун стискивает кулаки и плотно сжимает губы. - Отчего такой мрачный взгляд...ничего же не случилось, я успел вовремя.

   - Но ты мог бы и не оказаться в нужное время! - Вскричал герцог, сам удивляясь своей горячности. - А что, если бы план Виктории удался, я оказался бы мертв, а Лизабет уже была бы на пути в Грента-Грин с этим мерзавцем? Необходимо как можно скорее его обезвредить, он представляет серьезную опасность для нее...Черт возьми, но что она делала в этой гостинице? Я должен это выяснить!

   Лорд Стил задумался, затем просиял.

   - Я тут подумал, и вот что пришло мне в голову...

***

   Бал-маскарад в Даркхолте был в самом разгаре, когда к замку подъехала черная карета без герба, но довольно изящная, украшенная изнутри синим с позолотой бархатом на сиденьях, подушечках и занавесках. Из кареты показались мужчина и женщина. Виктория не была бы собой, если не заметила бы новую пару, входившую в бальный зал. Мало того, что они появились спустя час, как бал был открыт, так еще и выглядели новые гости настолько элегантно, что превзошли своими костюмами всех присутствующих на маскараде. А ведь кого здесь только не было: и представители более ранних эпох, других стран, и летучие мыши с драконоподобными, а также французские кокотки и восточные гейши, бабочки и райские птицы, орлы, попугаи. Пара гостей вообще проявили смелость вырядиться в костюм лошади... "Хм, наверное, молодые дворяне развлекаются", - подумала Виктория, с недоумением наблюдая за тем, как от входной двери проскакала та самая лошадь, дико вращая головой и виляя задом.

   Затем ее взгляд обратился снова к загадочной паре гостей, которая удивила ее не столько яркостью костюмов, сколько изысканностью серебряных тонов. На женщине с великолепными черными волосами, которые были собраны в высокую прическу с несколькими аккуратно завитыми локонами, свободно спадающими по груди и спине, было платье, состоящее из нескольких широких юбок. При этом нижняя из них была выполнена из тафты стального оттенка на кринолине, средняя - из тончайшего серебряного шелка, задрапированного красивыми волнами, а верхняя была более короткая, чем нижние, из сетчатого шифона, и усыпана жемчугом.

   Узкая талия, вероятно, была затянута в корсет, лиф платья от талии до груди был богато украшен вышивкой с маленькими жемчужинами, которые вместе создавали неописуемо красивые орнаменты. При этом вырез лифа был довольно смелым, открывающим плечи, верхнюю часть груди. Шифоновые прозрачные фонарики на плечах лишь имитировали небольшие рукава. Руки гостьи были затянуты в шелковые перчатки неизменно стального оттенка, на нескольких пальцах сверкали бриллиантовые кольца, на корсаже красовалась потрясающе красивая бриллиантовая брошь, которая удерживала свисающий конец длинной нитки жемчуга, обхватывающей белоснежную шейку в два ряда. Бриллиантовые серьги и заколки на волосах завершали парад ювелирных украшений.