Любящее сердце

Покидая гостиницу, Виктория не заметила, как из холла за нею наблюдали карие глаза брюнета, как полыхнул огонь ненависти в них. Мужчина, обративший внимание на герцогиню, внимательно осмотрел ее, подметив про себя и румянец на щеках, и лихорадочных блеск глаз, и удовлетворенную улыбку, которые бывают у женщины после физического удовлетворения. Переведя взгляд на лестницу, ведущую на верхние этажи, где размещались комнаты для постояльцев гостиницы, Лорд Стил поднялся и направился в свою комнату, которая находилась на втором этаже. Поднявшись на свой этаж, он перехватил по пути горничную, выходившую в этот момент из одного номера с постельным бельем в руках. За несколько пенни девушка прошептала номер комнаты, которую посещала красивая леди со светлыми волосами и зелеными глазами и из которой только что вышла горничная. Однако назвать постояльца девушка отказалась, сделав при этом испуганные глаза, и тут же убежала.

Пообещав себе, что непременно выяснит имя таинственного постояльца, Вильям вошел в свою комнату, намереваясь, как следует отоспаться. Покинув замок почти под утро, он посетил местный трактир, где провел время за кружкой эля, тоскливо размышляя о своей никчемной жизни и несбывшихся мечтах. Пропустив несколько кружек, он произнес последний тост "за аметистовые глаза, которые никогда не взглянут на меня с любовью", и отправился в гостиницу на боковую, едва забрезжил рассвет.

После общения с Лизабет, мужчина отчетливо понял, что сердце девушки занято. И это не смотря на то, что та ни словом не обмолвилась о своих чувствах к его старшему брату. Ему было достаточно видеть ее глаза, когда он рассказывал о его светлости в молодости, что бы уловить трепет ресниц, увидеть румянец на щеках и грустную, просто раздирающую душу улыбку, какой когда-то улыбалась Дженевра, произнося имя своего любимого. "Что ж, — решил Вильям, — если я смогу соединить эти два сердца, то буду считать, что свой долг перед сестрой я выполнил. Осталось только выяснить чувства Нортона к Лизабет".

***

Лизабет отсыпалась до полудня, перепугав при этом Люси, которая не знала, что и думать о столь странном поведении хозяйки. Еще предыдущим вечером она отнесла миледи поздний обед, думая, что как только та проснется, то захочет поесть, а аппетитный летний суп и мидии в винном соусе с бутылочкой красного вина возле камина смогут поднять хозяйке настроение. Девушка не представляла, что могло так сильно расстроить мисс Лизабет, которая редко давала волю чувствам и переживаниям, и вызвать такой поток слез, который можно было остановить только успокоительным отваром. Находясь в смятении чувств, горничная тоже выпила целый бокал отвара от нервов, отчего проспала до самого утра. Правда, ей все время снилось, что какой-то мужчина говорил с нею… или не с нею? Лица-то она не видела.

Войдя утром в спальню миледи, горничная еще больше удивилась, так как застала мисс Лизабет спящей в кресле возле камина в жутко неудобной позе. С трудом девушке удалось перевести хозяйку в постель. Находясь в сонном состоянии, миледи ни в какую не хотела расставаться с какой-то книжицей. При попытке забрать ее из рук, мисс Лизабет стала бормотать нечто невразумительное, и хмуриться. Люси только оставалось пожать плечами и укрыть миледи одеялом сверху.

Выйдя из спальни хозяйки, девушка услышала стук в дверь. Приоткрыв ее, она вынуждена была сообщить дворецкому, что мисс Лизабет еще не поднималась, и вряд ли сможет составить компанию его светлости на конной прогулке. Затем Люси решила наведаться на кухню позавтракать и сообщить заодно, что ее хозяйка завтракать не будет.

***

— Хм, странно, что бы это значило? — обронил герцог, выслушав сообщение от дворецкого, что постоялица еще не проснулась, и вряд ли выйдет из своей спальни к полудню.

— Не могу знать, ваша светлость, — равнодушно ответил Бриггс, и удалился с позволения хозяина.

Блэйкстоун находился в своей спальне, принимая утренний туалет и облачаясь в повседневную одежду. Завтракать он намеревался в своем кабинете, не желая видеть супругу с ее компанией. Со дня приезда нежданных гостей Виолла так же не принимала участие в застольях в присутствии герцогини, ибо так распорядился ее отец. Девочка слишком тяжело переносила подобные визиты Виктории, не понимая и не разделяя того холодного равнодушия со стороны матери. Можно сказать, что с возрастом ребенок стал привыкать к подобному приему, но Блэйкстоун видел те удручающие перемены, которые происходили с Виоллой после общения с "дорогой мамочкой". Как же ему хотелось вернуть время вспять, чтобы исправить те ошибки, которые он допустил в прошлом со своей сестрой. Он уже тысячу раз проклинал себя за свой страх быть опозоренным и растоптанным в глазах света, считая, что грех Дженевры мог бы сказаться на его положении в обществе. Да гори оно синим пламенем — это положение, и само Высшее общество, коли он вверг в пучину страданий и невыразимых мук родное маленькое сердечко, которое не могло понять, отчего родная мать, как считала Виолла, не любит ее и не желает видеть.