Любящее сердце

— Я прошу сказать мне, что вы хотите от меня?

Вильям довольно осклабился, не теряя бдительности.

— Это другой разговор. Я не буду спрашивать, что и как вы сделали, так же мне не интересно почему, я и так все знаю. У меня дневник Дженевры, который изобличает вас и мотивы ваших преступлений. К тому же я и Нортон тоже являемся свидетелями против вас, Виктория. Вам светит страшный приговор суда, который будет должной расплатой за все страдания нашей семьи. А последняя ваша попытка отравления герцога, так вообще переходит всякие границы!

— Так герцог жив? — опрометчиво воскликнула герцогиня, после чего вдруг испугалась, что сказала лишнего.

Лорд Стил тихо рассмеялся.

— Естественно, только явно не вашими молитвами.

Виктория тихо заскулила, слезы отчаяния потекли по ее щекам.

— Значит так, Виктория, — произнес Вильям, чуть ослабив нажим на горло. — Вы утром пакуете свои вещички и убираетесь прочь из замка, желательно и из Англии, как можно дальше. Если вы еще раз попадетесь мне на моем пути, то уж, поверьте, я найду способ решить проблему в вашем лице более кардинальным способом. С герцогом можете не прощаться, с Виоллой тем более… отныне вы ей не мать, а ему не жена. После развода вы уже даже не герцогиня, вас лишили титула и земель, все что у вас осталось, это содержание, которое будете получать по соглашению герцогом… Ах, да, чуть не забыл! Я бы посоветовал вам более так же не встречаться с мистером Шелдоном…

— Откуда вы знаете о нем? — воскликнула Виктория, испытывая потрясение от того, что Вильям настолько осведомлен о ее любовнике.

— Это не важно. Важно то, что если вы нарушите мой запрет, то я вынужден буду расторгнуть наш договор и убить вас обоих. Надеюсь, я ясно выразился?

Женщина почувствовала, как ее начал бить нервный озноб, который готов был перерасти в истерику. Ногти впились в собственные ладони, лицо исказила гримаса отчаяния. Затем, словно смирившись, она вздохнула и тихо произнесла:

— Ну, хорошо, я вам могу это пообещать… У меня есть время до утра, чтобы собраться?

— Вообще-то, было бы гораздо лучше, если бы вы убрались из Даркхолта немедленно, но я вам предоставлю еще один шанс… утро покажет, уедите ли вы из замка живой и невредимой, или пойдете на эшафот, если вдруг совершите необдуманные действия за эту ночь и тем самым нарушите наш договор.

Не дождавшись возражений от герцогини или каких-либо других слов благодарности, мужчина толкнул ее на диван. Спрятав кинжал, окинул взглядом Викторию, сжавшуюся на диване в жалкий комочек.

— Виктория, я надеюсь, вы дорожите своей жизнью и сделаете все так, как я сказал? — Жестко произнес он напоследок. Пронизывающий взгляд сквозь прорези маски замораживал на месте. — Не вводите в грех, до сих пор я еще не убивал женщин, но вы можете стать первой, в принципе и последней.

Женщина кивнула. Когда за Лордом Стилом закрылась дверь, она сползла с дивана на пол и разрыдалась так, как давно не плакала.

Глава 28

Лизабет кружилась в ритме вальса, плавно передвигаясь по своей спальне, и сжимая в руках бальное платье, которое она сняла всего несколько минут назад с помощью Люси. Пребывая в мечтательно-романтическом настроении, молодая леди ввела горничную в состояние сильного удивления и любопытства, которое прорывалось в вопросительных взглядах. В накинутом наспех пеньюаре, Лизабет прошла в ванную комнату, в которой уже была приготовлена горячая ванна. Пар поднимался от воды, разнося легкий аромат лавандового масла. Газовый светильник, размещенный на стене возле раковины, давал достаточно света, позволяя чувствовать себя комфортно.

Девушка разделась и погрузилась в теплую воду. Кожа сразу порозовела, волосы, спадающие колечками по спине, завились в тугие спирали под воздействием пара. Лизабет вздохнула полной грудью, блаженно потянувшись. Затем отпустила Люси подготовить вечернее платье для приема гостя. Медленно намыливая одну руку, она вспоминала весь вечер, который был заполнен танцами, волнующими прикосновениями и легкой, непринужденной беседой с герцогом. На задний план отступили и страх, испытанный из-за Картера, так внезапно появившегося на маскараде, и отвращение к герцогине, которая напоминала ей изворотливую змею, способную брызнуть ядом в любую минуту, и даже чувство возмущения, которое она вновь испытала из-за властной натуры Нортона. Мысленно девушка уже начинала смиряться с собственническим поведением герцога и мужским стремлением обезопасить ее от чужого посягательства, что скорее говорило в его пользу, нежели наоборот.