Любящий Вас Сергей Есенин

Милый Илья Ильич! Привет вам и целование.

Простите, что так долго не писал вам, берлинская атмосфера меня издергала вконец. Сейчас от расшатанности нервов еле волочу ногу. Лечусь в Висбадене. Пить перестал и начинаю работать.

Если бы Изадора не была сумасбродной и дала мне возможность где-нибудь присесть, я очень много бы заработал и денег. Пока получил только сто тысяч с лишним марок, между тем в перспективе около 400. У Изадоры дела ужасны. В Берлине адвокат дом ее продал и заплатил ей всего 90 тысяч марок. Такая же история может получиться и в Париже. Имущество ее, библиотека и мебель расхищены, на деньги в банке наложен арест.

Сейчас туда она отправила спешно одного ей близкого человека. Знаменитый Поль Бонкур[92]не только в чем-нибудь помог ей, но даже отказался дать подпись для визы в Париж. Таковы ее дела… Она же как ни в чем не бывало скачет на автомобиле, то в Любек, то в Лейпциг, то во Франкфурт, то в Веймар. Я следую с молчаливой покорностью, потому что при каждом моем несогласии – истерика.

Письмо датируется 21 июня 1922 года, когда Есенин и Дункан останавливались в Висбадене.

«Дела ужасны», тем не менее Есенин накупает себе такое количество костюмов, что они просто не помещаются в гостиничный шкаф. Пройдет мода, и куда их? В деревню отцу посылать? Понимая это, Дункан даже не пытается остановить супруга.

Он такой ребенок, и он никогда ничего не имел в жизни. Я не могу упрекать его за это.

Она не ругает Сергея, когда того доставляют домой мертвецки пьяного, так что швейцар или дежурный по этажу вынуждены нести постояльца на руках. Он же русский, а все русские пьют. Впрочем, с Айседорой тоже время от времени случаются подобные казусы. За все дополнительные услуги Дункан платит по самой высокой цене. Так что складывается впечатление, что бар при гостинице работает исключительно на странных русских миллионеров.

– Айседора и Есенин занимали две большие комнаты в отеле «Адлен» на Унтер ден Линден. Они жили широко, располагая, по-видимому, как раз тем количеством денег, какое дает возможность пренебрежительного к ним отношения, – продолжает Крандиевская-Толстая. – Дункан только что заложила свой дом в окрестностях Лондона и вела переговоры о продаже дома в Париже. Путешествие по Европе в пятиместном «бьюике», задуманное еще в Москве, совместно с Есениным требовало денег, тем более что Айседору сопровождал секретарь-француз, а за Есениным увязался поэт Кусиков. Автомобиль был единственным способом передвижения, который признавала Дункан. Железнодорожный вагон вызывал в ней брезгливое содрогание; говорят, что она никогда не ездила в поездах.

Это неправда, Айседора постоянно путешествовала по железной дороге, провожая на очередное турне прекрасную танцовщицу, ее тогдашний любовник, Парис Зингер, буквально заваливал ее роскошное купе цветами.