Любимая

— Да, мужчины в большей степени, чем женщины, занимаются чужими делами, и это очень печально!

— Мне никогда не нравилась Лавиния Джилбрайт. Чересчур заносчива, — продолжала графиня.

Леди Джерсей про себя подумала, что в этом отношении ее приятельница сама мало кому уступает, но вслух примирительно произнесла:

— Мне кажется, это не должно влиять на ваше мнение о девочках Белмонт.

— Что ж, увидим.

Графиня проплыла мимо дворецкого, который громко возвестил об их прибытии.

Гостей было немного, но все же порядочно, если учесть, что в начале сезона народу в Лондоне еще мало. Прием леди Илинор привлек к себе внимание благодаря ее дочерям. Только этим можно было объяснить присутствие стайки молодых воздыхателей. Однако здесь присутствовало и несколько львов ее поколения. Леди Илинор была женщиной трезвого ума, чтобы отнести их визит на счет своих собственных чар. Во время своего первого сезона она считалась одной из первых красавиц и заставила скрежетать зубами не одного поклонника, когда вышла замуж за Кита Белмонта. Но это было не более чем мимолетное приятное воспоминание. Сейчас у нее были другие заботы.

Эмили и Кларисса, целомудренно потупив глаза, сидели с матерью на диване.

— Илинор, дорогая, как я рада, что вижу вас! — с искренней теплотой проговорила леди Джерсей, обнимая свою давнюю подругу. — Как вы могли так надолго покинуть нас? Нам вас очень недоставало, не правда ли, графиня?

Она обернулась к графине Левей. Та кивнула с ледяной улыбкой на устах.

— Действительно, — наконец проговорила она. — Очень недоставало.

Леди Илинор, казалось, не заметила ее тона.

— Позвольте представить вам моих дочерей.

Она вывела Эмили и Клариссу вперед и украдкой взглянула на часы. Тео еще не появлялась. Она обещала быть, чтобы приветствовать графиню, как бы ни было ей это неприятно.

В этот момент дверь отворилась и не вошла, а ворвалась Тео, неся на порозовевших от ветра щеках и в сияющих глазах свежесть сентябрьского дня. Из-под украшенной лентами шляпки на лоб выбивались черные как вороново крыло волосы.

— Мама, прости! Я опоздала.

Она пересекла зал, взяла руки матери в свои и звонко чмокнула ее в щеку.

— Мы ездили в Ричмонд покататься верхом, но обратный путь занял много времени.

— Позвольте представить вам мою дочь, графиню Стоунридж, — проговорила леди Илинор. — Тео, дорогая, графиня Левей и леди Джерсей.

— Очень рада. — Тео с открытой улыбкой протянула руку по очереди каждой из них. — Надеюсь, вы не сердитесь на меня.

Леди Джерсей улыбнулась, но графиня лишь пристально взглянула на новоиспеченную леди Стоунридж.

— Не хотите ли чаю? — поспешно предложила леди Илинор. — Тео, Стоунридж с тобой?

— Да, сейчас придет. Он заводит двуколку в конюшню, — ответила Тео.

Сделав глоток чаю, Тео нахмурилась. Всю неделю, с тех пор как они приехали в Лондон, Сильвестр очень неохотно посещал приемы, хотя настаивал, чтобы Тео повсюду сопровождала мать и сестер. Она не знала, что он делает в се отсутствие, но спросить не решалась. Все их разговоры ограничивались двумя-тремя вежливыми фразами. Исключение составляли минуты близости, но при этом слова не имели особого значения. Как ни странно, Тео недоставало их прежних стычек.

По дороге от Керзон-стрит Сильвестр был рассеян и даже раздражителен. Он довел Тео до дверей особняка и сказал, что поставит экипаж сам.

Не в силах понять, что с ним происходит, Тео пошла поздороваться с Эдвардом. Эмили угощала чаем графиню Левей и леди Джерсей, а Кларисса, не выбрав себе определенной роли, изображала на лице материнскую заботу обо всех присутствующих.

— Предполагается, что ты вместе с сестрами должна ублажать графиню, — тихо проговорил Эдвард, когда Тео подошла к нему.

Она ухмыльнулась и так же тихо ответила:

— Эмили и Кларри прекрасно справятся без меня. Мне безразлично мнение этой леди Драконессы.

— Боюсь, что ты осталась такой же хулиганкой, какой всегда и была, — ответил Эдвард, не в силах скрыть ответную ухмылку.

Глаза его отыскали Эмили, которая в этот вечер выглядела особенно очаровательно в платье из светло-зеленого муслина. Ее каштановые волосы были перехвачены тоже зеленой шелковой лентой.

— Знаешь, — задумчиво проговорила Тео, — мне кажется, что граф Уотербери очень внимателен к маме. Ты заметил, что он не отходит от нее?

— И он, и сэр Беллами, — согласился Эдвард, взглянув на джентльмена, угодливо склонившегося к леди Белмонт.

— А вот и Стоунридж! — Тео обернулась к двери. Вошел Сильвестр.

Граф и вправду был очень элегантен в темно-синем сюртуке и бледно-голубых брюках, которые соответственно подчеркивали его прекрасно развитые плечи и узкую талию. Галстук был завязан просто, но изысканно. И эта продуманность костюма отодвигала на второй план молодых людей в зале, которые задыхались в стянутых корсетах и невероятно высоких накрахмаленных галстуках.

Даже Эдвард последовал этой моде и теперь рисковал погибнуть не на поле брани, а в светском салоне, так как был не в состоянии нормально дышать.