Любимая

Сильвестр с упавшим сердцем увидел, что жена собирается принять участие в деловой беседе. Вероятно, так всегда было во времена ее деда, и теперь Тео не видит причин отказываться от заведенного порядка.

В дверях он пропустил адвоката вперед и, заслонив собой дверь, тихо проговорил:

— Я не знаю, как долго это продлится, Тео, но, возможно, позже мы сможем пойти поохотиться на уток в Вебстер-Пондз.

Тео не сразу поняла, что он говорит, но затем решительно сказала:

— Одну минутку! Я войду тоже. Граф вздохнул и так же тихо сказал:

— Нет, Тео. Боюсь, что нет. Я предпочитаю вести свои дела один. Я так делал всегда и не вижу причин менять свои привычки.

— А я — свои! — воскликнула она. — Последние три года я всегда принимала участие в беседах дедушки с адвокатом!

— Так было, но впредь так не будет, — теперь уже резко сказал граф, не желавший продолжать эту дискуссию. Он вошел в комнату и закрыл дверь перед носом у жены.

Тео, не веря своим ушам, несколько мгновений смотрела перед собой. Она уже подняла было руку, чтобы открыть дверь, но что-то удержало ее. Она не должна устраивать сцен при посторонних, а если она войдет в комнату, такая сцена будет неизбежна.

Кипя от ярости, она повернулась и чуть не столкнулась с Фостером, который нес графины и рюмки. Три рюмки… ему и в голову не пришло, что леди Тео не будет присутствовать.

Вспыхнув от гнева и унижения, Тео вышла на солнечный свет. Что происходит? Что за вопросы должен обсудить с графом адвокат? Знала ли она, о чем пойдет речь?

По природе своей Тео не была подозрительной, но она не видела оснований, по которым ей запретили принять участие в беседе. Ведь она присутствовала при разговоре Сильвестра с управляющим имением и с агентом по недвижимости, почему же он сделал исключение для адвоката?

Не приняв никакого решения, она вернулась в дом и прошла в библиотеку.

Кабинетом графу служила маленькая угловая комната, примыкающая к библиотеке. Когда-то давно, вероятно, во время одного из многочисленных религиозных и политических раздоров и преследований, которые сотрясали страну, некий Белмонт соорудил у библиотечного камина маленькое укрытие, прилегающее к стене кабинета.

Тео обнаружила его еще в детстве, когда играла в прятки с сестрами и Эдвардом в канун Рождества. Она никогда не предполагала, что когда-нибудь снова воспользуется им.

Она нажала блок внутри пустого камина, панель отошла и пропустила ее внутрь. В нише было темно и душно, пахло сажей и дымом. Разумеется, это неподходящее занятие для графини Стоунридж, думала Тео, но это ее не остановило. К тому же она будет черной, как трубочист.

Она оставила панель чуть приоткрытой, не желая оставаться в полной темноте.

Монотонный голос адвоката Крайтона отчетливо доносился через стену. К нему присоединялись нетерпеливые нотки графа, которого раздражала медлительная витиеватость речи стряпчего.

Они говорили о завещании.

— Итак, вы выполнили условия старого графа, милорд, и теперь я могу вручить вам документы, относящиеся к имению, — проговорил Крайтон.

Условия? Что за черт, о чем он толкует?

— Надеюсь, теперь я получил полные и ясные права на все имение?

— Столь же ясные, как погода в день вашей свадьбы, милорд.

У Тео по спине пополз холодок. Она плотнее прижалась к стене.

— Личное состояние покойного лорда Стоунриджа переходит в ваше распоряжение, но по завещанию вы должны создать попечительский фонд для трех остальных девочек Белмонт.

— Это понятно.

— Бумаги у меня с собой, милорд. Вам надо подписаться на нижней строчке. Вот здесь. Благодарю вас… а я засвидетельствую вашу подпись.

— Имение обеспечивает каждой по двадцать тысяч фунтов, — задумчиво сказал Стоунридж. — Солидная сумма.

— Да, милорд, но теперь легко выполнимая для вас, — подтвердил адвокат.

— Вот именно, — продолжил граф. — С таким приданым Кларисса без труда найдет себе мужа, а Эдвард Ферфакс с тем большим энтузиазмом примет Эмили.

Тео стало дурно, руки ее сжались так, что ногти впились в ладони. Она все еще не верила в то, что услышала.

— Теперь о части леди Стоунридж, — продолжал адвокат. — Вероятно, ее светлость должна участвовать в обсуждении этого аспекта, милорд?

— В этом нет ни малейшей необходимости, — резко заявил Стоунридж. — Все, что надо будет знать леди Стоунридж, я объясню ей сам.

Тео охватил неистовый гнев. Это казалось немыслимым.

Как ваш свадебный день… Ясные права, как погода в день вашей свадьбы…

Тео продолжала слушать, как адвокат перечислял статьи, касающиеся ее. Если она переживет мужа, то все остается ей. А когда у нее будут дети, они станут получать ренту с этого состояния. Но Стоунридж должен согласиться на эти условия не по своей щедрости. Эти условия диктовались завещанием ее деда.

Тео послужила Стоунриджу пропуском к наследству, но при этом он принимал на себя наложенные на него старым графом обязательства.