Любимая для бессмертного

Не зная, что и делать, я в сомнениях протянула ему руку для рукопожатия. Он перехватил мою ладонь и, склонившись, быстро коснулся губами пальцев.

Я вздрогнула. Это, несомненно, было очень приятно – а еще приятнее оказалось заметить потрясенный взгляд таращившейся на нас Селены.

- Поздравляю с первым рабочим днем, - проворковал Рене, а потом повернулся к женщине за стойкой. – Так что насчет увольнения? Прямо сейчас, или для начала оформим место для новой начальницы?

Женщина просто молча смотрела на него, не решаясь ничего сказать в ответ. Рене буквально излучал некую пугающую доброжелательность, от которой Селене не удавалось спрятаться. Возможно, где-то на задворках ее сознания даже мелькнула предательская мысль залезть под этот самый стол и не высовывать из-под него нос – по крайней мере, пока не убедится, что Хранитель Времени ушел, - но реализовать потаенные желания она тоже не спешила.

После затянувшейся паузы Селена наконец-то выдавила из себя:

- Оформим место.

Она достала какой-то потрепанный, старый журнал, на обложке которого корявыми буквами значилось «Учет жителей общежития №». Само число стерлось, да и буквы едва-едва различались. Наверное, этот журнал учета пережил немало веков – и, соответственно, немало поселявшихся, вот его и затаскали по рукам за долгое время использования.

- Свободны койка в триста восемь «а» и… - Селена пробежалась взглядом по строчкам. – И две в четыреста один «б», - она продемонстрировала Рене журнал. – Какую выбираете?

- Это комнаты не для начальницы, - холодно ответил хранитель, - а для простых сотрудников. Анна не может жить в одной комнате с еще двумя девушками.

Я поморщилась, вполне солидарная с ним, и не только потому, что начальнице как-то не пристало селиться с кем-нибудь. Всю свою студенческую жизнь я относилась к категории «городских». Университет находился недалеко от дядиной квартиры, и я не видела ни единой причины переезжать от него. Тем более, дядя болел и нуждался в моей помощи, а еще говорил, что ему без меня было бы одиноко. Общежитие для меня казалось чем-то абстрактным, эдаким архитектурным объектом через дорогу.

Разумеется, в квартире я была не одна, но жить в одной комнате с посторонними людьми мне не доводилось. И начинать экспериментировать в этом направлении я тоже не слишком хотела.

- Есть же свободный пятьсот первый блок, - Рене просмотрел журнал и был готов вынести собственный вердикт. – Почему, Селена, вы не предложили его? Если я не ошибаюсь, именно в тех комнатах обычно и проживали представители администрации.

- На пятом этаже живем только мы с Тамилой, - отметила Селена.

- И? – изогнул брови Рене. – Разве это что-то меняет? Или вы хотите, чтобы вас отселили куда-нибудь на две свободные койки в «четыреста один б»?

- Пятый этаж, - с нажимом промолвила Селена, - для начальства.

- Что может быть более начальственным, чем директор швейного цеха? Неужели простая вахтерша? – Рене подался вперед, и в какую-то секунду показалось, что отделявшее его от Селены стекло он может разрушить одним прикосновением – и обязательно это сделает, если ему вдруг захочется схватить женщину за руку. – Послушай, мы же с тобой работали когда-то вместе. Ты прекрасно знаешь, что я не отступлюсь и не собираюсь размазывать здесь сопли. Просто сделай то, что должна, Селена, и забудем о том, что нам пришлось встретиться в столь неудобной для тебя ситуации.

Мне показалось, что ее лицо сейчас просто превратится в злую, полную ненависти маску. Селена дернулась, попыталась выдержать взгляд Рене, но не смогла. Не знаю, что между этими двоими когда-то случилось, но знакомство их приятным назвать точно было нельзя.

- Блок пятьсот один, - наконец-то промолвила она. – Записываю вас туда, Анна. Ключи вот, - она сорвала ключ с крючка и буквально швырнула его в дыру. Тот ударился Рене в грудь и упал бы на пол, если б мужчина не успел перехватить его.

- Благодарствую, - ухмыльнулся он. – Анна, пойдем, - и подал мне руку.

Вообще, я планировала оставаться гордой и независимой, но голова так кружилась, что все гордо-независимые планы пришлось успешно отложить. Я покорно сжала протянутую мне ладонь и зашагала плечом к плечу с Рене, радуясь, что не свалюсь где-то по пути наверх. Ну, или меня хотя бы успеют поймать.

- Ты какая-то очень бледная, - отметил он, когда мы наконец-то поднялись наверх. – Плохо себя чувствуешь? Обычно после восстановительной комнаты все довольно бодры.

- Я бодра… Была, - честно ответила я.

Мы остановились у дверей с покосившейся табличкой, на которой красовался нужный мне номер – пятьсот один. Рене легко открыл первую дверь, что вела в небольшой предбанничек, пропустил меня внутрь, зашел следом, щелчком пальцев зажег свет – наверное, воспользовался магией, - и закрыл дверь за собой на ключ.

Внутри в блоке оказалось еще три двери. Первая была приоткрытой; за ней оказалась достаточно печальная на вид ванная и туалет. К двум другим подходил все тот же ключ, которым Рене и отпирал дверь.

- Прошу, - Рене открыл одну из комнат, и я скользнула внутрь.