Любимая для эльфа 2

Развел ее стройные ноги, прогнул в пояснице ловко, без тени сомнения, словно всегда поступал так, действуя небрежно и не утруждая себя нежностью, он никуда не торопился, и абсолютная тишина подавляла, усиливала дикое ощущение безнадежности.

Тамико представила себя бездушной куклой, копией для утех, широко распахнув глаза навстречу приближающемуся безумию.

Этот мужчина не был ее Лу, и Тамико не находила силы оставаться собой, случившееся — жестокое, страшное, пустое не смело происходить между ним и ей, жизни после просто не существовало!!

Внутри пульсировало единственное желание: сбежать из анамаорэ, бросить все. Лукас убрал руку, и Тамико жадно ловила ртом воздух в лихорадочных попытках вырваться — ментально, кинув оскверненное тело, не собираясь говорить, ведь обсуждать им было совершенно нечего!!

Теплое рухнуло, разом рассыпалось в прах. Тамико не сумела достучаться и до своих человеческих родителей, не замечая свои слезы, всхлипывая, чувствуя проблески радости, что не предала их, не сказалась умершей…

Лукас цинично и бесстыдно использовал ее тело, втоптав в грязь достоинство, и в какой-то момент, когда Тамико ощутила, что больше не имеет ничего, что могла бы потерять, тьма отступила, и также резко ей на смену нахлынуло спокойствие.

Лукас не проронил ни слова, все прошедшее время Тамико боролась с собственными страхами. Лукас обращался с ней механистично, но избегал причинения физической боли, это было непривычно для их отношений… и только.

Тамико резко выдохнула и обмякла — остался еще один вариант, представившийся ей вдруг наиболее ясным и правильным.

Расслабиться, получить от процесса удовольствие. Отдаться до конца, до точки тому, кто сейчас брал ее целиком.

Стало необходимо снять напряжение, войти в иную роль.

Эстелла никогда не жаловалась, наверняка переживая подобное десятки раз — Эстелла больше не стояла между ними, не служила буфером между сентиментальностью Тамико и прямотой мужских желаний Лукаса, и Тамико, мысленно оттолкнувшись от берега своих прошлых представлений, зажмурив глаза, прыгнула в темную воду…

Мир обрел новые краски — яркие, громкие, теперь Тамико требовалось быть всего лишь женщиной, не демоницей, не воительницей с двуручником, а любовницей, добровольно подчиняющейся и получающей искреннее удовольствие в простом мире, где Лукас оставлял Тамико полное право быть слабой — той самой застенчивой и робкой собой, обычно запираемой Тамико глубоко в подсознании.

Была ли это продуманная холодная месть или простая прихоть — Тамико собиралась обсудить потом. Сейчас она освобожденная, победившая собственные предрассудки, изгибалась от наслаждения, обмирая от восторга, что Лукас ведет себя именно так.

Тишина рассеялась, наполнившись сладостными вздохами и возгласами, Тамико осознала вдруг, что и Лукас шагнул в свою пропасть, решившись впервые открыться ей тем, кем он также был, решившись показать спрятанное и пригласить разделить его страстную, на самой грани, радость…

Оковы слетели, и были горящие глаза, и бесчисленные поцелуи, и жаркие признания, теперь ничто не разделяло их слившихся, ошалевающих от многообразия неизведанных ранее ощущений.

За чертой, за пройденным горизонтом оба оказались удивительно чисты в беспредельном единстве.

Глава 391. Рождение ревности

Смешной и милый пушистый комок, свернувшийся в Зале. Лукас готов был расцеловать каждый ее пальчик, Тамико и не подозревала, как привлекательно смотрится наедине с собой, не ожидая возвращения Лукаса, но аура сильной боли, исходящей от девушки, обеспокоила его.

Тамико вздрогнула, когда Лукас обнял ее, материализовавшись с ней совсем рядом:

— Тами, хочешь кофе?

Она подняла на него глаза, карие, цвета ее излюбленного напитка с молоком.

— Можно…

Спросил участливо:

— Что случилось, маленькая моя?

Тамико дернулась, судорожно сжала пальцы. Она стала очень нервной с тех пор, как Магнус известил о решении стать богом. Переменилось многое…

— Да так, Лу, ничего…

Лукас погладил ее светло-рыжие волосы, откинул ей за спину. Вручил чашку.

— Попей и скажи…

Низкий бархатный голос, Лукас старался не давить.

Почти-уход мужа, дикий, на грани допустимого секс — Тамико спряталась в себя, пригасила свой задор, сделавшись на удивление тихой и нежной.

Прошлой она была только с Флавианом, рассказать которому о Магнусе пока не могла.

При Лукасе Тамико не притворялась: много плакала, глядела в одну точку и позволяла делать с собой все, что Лукасу хотелось. А ему хотелось выжечь ее боли без остатка, заполнить ее сердечную пустоту счастьем…

Магнус вообще никак не вмешивался в их новые отношения, оставив их наедине с проблемами, и с новой Тамико Лукасу приходилось двигаться почти на ощупь.

Тамико заняла пассивную роль, поддаваясь ему, но не подсказывая. Лукас улыбался — он жаждал разгадывать эту женщину бесконечно…

— Пушистик, — ласковые прикосновения его ладоней грели девичьи щеки, — ну что? Не стесняйся…

На миг показалась прежняя Тами, сверкнула глазами:

— Стесняйся?! Лу?! — и тут же опустила взгляд, скрылась в «раковине».

Лукас пообещал:

— Я сделаю все. Только скажи.